– Несколько идеализированно, однако в целомсхвачено верно. И так уловить суть вопроса мог, конечно, только сибиряк,каковым Бушков и является, хотя порою и клонит его в этакие шляхтичи. Я бы ещесказал, что бичмен – явление скорее дальневосточное, чем сибирское. Но не этоважно, а то, что обычный человек бича от бомжа отличить не способен. И,пользуясь этим, бич Охотников – а он бич по сути своей, сколько их среди бывшихбамовцев, и не счесть! – ловко внедрился, не побоюсь этого слова, вбомжатник под видом бомжа Гулякова.

– Ну и зачем? – дернул плечом Грушин, сособой бережливостью убирая произведение сибирского гения в бардачок. –Объясни – зачем? Какого, попросту говоря, хрена?

– Мне почему-то кажется, что все это связано сней, – кивнул Олег на Женю. – Помните, сначала считалось, что убийцаот «Мерседеса» Неборсина сразу же ушел? На самом-то деле он залег в траве и,конечно, видел, как ты подбежала и подняла тревогу. Но там почти сразуостановились еще две-три машины, так?

Женя кивнула, решив не удивлятьсяосведомленности Олега.

– И милиция нагрянула почти сразу – пострядом. Это ему помешало… Думаю, он еще там, на шоссе, с тобой расправился бы,но слишком много народу завертелось рядом. Всех в кучу не положишь, этовсе-таки Нижний Новгород, а не Шантарск из бушковских романов. И он решилвылезти, объявиться. Может быть, надеялся, что удастся выяснить твой адрес.Однако тут подсуетился Грушин, и, как только этот якобы Гуляков понял, что емуничего не светит, он быстренько слинял из досягаемого правосудию пространства.И начал искать к тебе другие подходы… Почти наверняка нападение на тебя вподвале – его рук дело!

– Ты и об этом знаешь? – ахнула Женя.

– А то! – улыбнулся Олег. – Почему,думаешь, я с тебя глаз не сводил в Хабаровске? Товарищ Грушин просил обеспечитькруговую оборону!

– Товарищ Грушин имел в виду нечто совершенноиное, – донеслось с переднего сиденья. – И долго стоял я в обиде,себя проклиная тайком… Смотри, вот как обведет она и тебя вокруг пальца –будешь знать! Я-то с ней хорошо знаком!

– Убью, – процедила сквозь зубы Женя, иГрушин прикрыл руками голову:

– Ой, только под асфальт и в мешок с цементомне надо!

– Ладно, – сердито сказала Женя, пытаясьвнушить себе, будто ей даже нравится, что на лице Олега мелькнула тень при этихсловах: «Обведет она и тебя вокруг пальца!» – Пусть так. Но откуда он мог мойадрес узнать?

– Ну, дорогая, – протянул укоризненноГрушин. – Уж такие-то вопросы… Разве у тебя много близких подруг?

Женя только вздохнула. Эмма… Истерика Эммы…Слезы, сочувствие Эммы… Ее неприкрытая радость при Жениных словах: «Да невидела я его толком! Рядом окажусь – не признаю!» Эмма…

Олег легонько сжал ей руку, успокаивая.

– Еще вопрос, – пытаясь улыбнуться,проговорила Женя. – Если Гулякова, то есть Охотникова, все приняли забича, значит, он имел соответствующий вид. Но, коли так, почему Неборсинзапросто открыл окно, когда тот приблизился? Узнал Ивана? Вряд ли, ведь все егосчитают мертвым.

И вдруг у нее перехватило дыхание. Главное,потрясающее открытие этого дня наконец оформилось в мысль и выразилосьвосклицанием:

– Так он остался жив! Не погиб в той «линзе»!Значит, все это время…

Воцарившееся молчание первым нарушил Олег:

– Я почти догадался еще тогда, в Хабаровске,когда ты стала спрашивать, в самом ли деле погиб Игорь Стоумов. Насчет него ябыл уверен на все сто процентов: читал акт о смерти, видел фотографии трупа ипохорон. Но… но вдруг меня будто… не знаю, как сказать… будто ледяной рукойвзяли за руку! Если тот человек назвался Игорем Стоумовым, выходит, он их всехзнал, знал, какие отношения были у Игоря и Алины! Не зря он соединил эти дваимени. Я вспомнил: в этой истории был еще один погибший… Не могу толкомобъяснить, но иногда чувствую, что между мной, воскресшим, и тем миром, где япочти побывал, осталась какая-то связь. – Он прижал кулаки к глазам, то липытаясь найти слова, то ли увидеть что-то. – Вот… грубо… я как бы заглянултуда, посмотрел на всех, кто погиб из-за этой истории, и не нашел одногочеловека. Только я сразу не понял кого, думал, что Аделаиду не увидел, и толькосегодня…

– Вот уж кто обрадуется, узнав, что Иванжив, – сказала Женя. – Аделаида! Ужаснется – но и обрадуется.Странно, вы не поверите, но я тоже почему-то рада.

– Рада она! – так и взрыкнулГрушин. – Вы только поглядите! Да ведь он чуть не прикончил тебя там, вподвале!

– Он мог меня убить, но не убил, –медленно проговорила Женя с внезапным ощущением прозрения. – Я бы от негоне отбилась. И найти меня смог бы: пуганул ребятишек – да нашел бы. Онсобирался это сделать, но не захотел, я чувствую. Он действовал как бы попринуждению, а потом взбунтовался и ушел.

– По принуждению – это весьма точносказано, – согласился Олег. – Не будем забывать, что во всей этойистории есть еще один человек. Ты спросила: почему остановился Неборсин, почемуоткрыл окно? Думаю, даже светофор был тут ни при чем. Именно в этом месте быланазначена некая встреча. Неборсин ждал какого-то человека, знал, как будетвыглядеть он или его посланный. И встретился с пулей.

– Посланный? – в один голос повторилиГрушин и Женя.

– Ну да. Потому что тот человек, которого насвоей даче ударил Корнюшин, никак не мог быть Иваном. Иван в это времязаглядывал с улицы. Жаль, Корнюшина невозможно допросить и выяснить, все здесьпокрыто, так сказать, мехом – или смешались совершенно разные интересы. И кточье орудие, пока неясно. Но если повезет, мы кое-что сможем узнать еще до утра.

– Я-ясно, – протянула Женя, переводявзгляд с Олега на Грушина и обратно. – Ехать к Аделаиде и ждать? Хорошо!Только я с вами. Я – с вами! – заторопилась она, уловив мгновенноеокаменение мужских лиц. – Вас Аделаида даже близко к себе не подпустит!Убежит, напугаете ее до смерти. Меня она знает и доверится мне.

– Логично, – кивнул Олег. – Ты как,Димыч?

– Вот, начинается, – мрачно кивнулГрушин. – Это она умеет – веревки из нашего брата вить. – И опятьзагородился руками: – Молчу, молчу, только не по голове!

– Мне переодеться надо, – сказала Женя,не удостоив его и взглядом. – Не могу же я на этих каблучищах… Заедем комне на минуточку – и все.

Как подумаешь, скольких людей погубило этоневинное на первый взгляд желание женщин непременно, кровь из носу, хотьзастрелись, переодеться… И в первую очередь – этих самых женщин. Может быть, исупруга Лота оглянулась только потому, что вспомнила: ох, да ведь она же забылапереодеться!