– Сорти-де-баль, – томным голосомоткликнулась Аделаида.

– Нехай сорти-де-баль. Только знаешь что, ма?Ты явно переоценила этого местного Пуаро. Правда, по слухам, девочка Женечкаотбыла в командировку, но в Хабаровск или нет, не знаю: из этого бронетанка,который у них в приемной сидит, ничего выбить не удалось.

Грушин подмигнул в сторону двери, однако Женяне знала, как на это реагировать. То ли он признал, что ошибся насчет Эммы, толи еще на что-то намекал… Однако лицо его приняло обиженное выражение. Насчетместного Пуаро – это было не в бровь, а в глаз. Грушин уверял, что «пуар»по-французски – груша, а стало быть, они с великим сыщиком – фактическиоднофамильцы. Правда, об особенностях произношения и написания при этомумалчивалось, однако в «Агате Кристи» никто не решался вступать влингвистические споры: чем бы начальство ни тешилось…

– Я, собственно, вот чего хотела, –вкрадчиво сказала Аделаида. – У Лерочки Климовой 24 августа день рождения– не отвезешь ли букетик ей от меня? Я, конечно, позвоню, поздравлю, но хорошобы цветы.

– Цветы отвезу, но ты лучше не звони, невысовывайся. Может, тебе чего-нибудь забросить? Мороженое или арбуз, к примеру?

– Ни-ни! – испугалась Аделаида. – Авдруг Грушин за тобой следит?

– Маман, в твоем возрасте дамы читают мемуары,а не детективы. Выкинь ты своего любимого Бушкова! Какая слежка, бог ты мой?!

– Не поминай господа всуе, – покачалголовой Грушин. – Глаз с тебя не сводил – не своих, правда, собственных,но все же не сводил. И если бы только ты намылился за город…

– Но зачем? – спросила Женя, когдамамочка с сыночком распрощались. – Зачем следил? Значит, ты все-такиповерил, что ей грозит опасность?

– Ну а с какой радости я бы гнал тебя вХабаровск? – дернул плечом Грушин. – Отведать китайской кухни?

– Кстати, мне так и не удалось ееотведать, – грустно сообщила Женя.

– Наслышан, – фыркнул Грушин. – Но,если я правильно понимаю текущий момент, у тебя еще будет шанс, и не один.

Олег на это и бровью не повел – как сидел,чуть улыбаясь и разглядывая серое небо за окном, так и продолжал сидеть даулыбаться.

– Теперь, ребята, – чуть нахмурилсяГрушин, – что касается того звонка из Хабаровска…

– Погодите, – вскинула руку Женя. –Поясните, о чем речь.

– Помнишь, тетя Катя рассказывала, что еепостоялец звонил в Нижний? – подал голос Олег. – Лариса, ееплемянница, – милейшее существо, кстати! – сообщила, какой номернабирался.

– Лариса? – Женя взглянулаподозрительно. – Милейшее существо?!

– Ну да, я с ней, конечно, по телефонуобщался, – не моргнул и глазом Олег, – но она все правильно поняла,оказала посильную помощь.

– И какой же это был номер?

– 35-18-41, – с отвращением ответилГрушин. – Всего-навсего!

– 35-18-41! Надеюсь, он звонил не для того,чтобы дать тебе задание следить за своей супружницей?! – так и вскинуласьЖеня. Было с чего: ведь по этому номеру можно прямиком попасть в приемную«Агаты Кристи»!

– Нужен я ему! – фыркнул Грушин. –Меня в это время и в офисе-то не было. А разговор, заметьте, длилсявосемнадцать с половиной минут. Ну-ка, угадай с трех раз, с кем беседовал вашхабаровский знакомец в моей приемной?

Женя повела глазами на дверь, и Грушинусмехнулся – невесело, правда, – кивнул.

– Господи! Все-таки она. Не верилось, неверилось, вот и… Но почему же, – понизила голос до шепота, – почемумы сейчас сидим здесь, а не на четвертом этаже или у кого-то из нас наквартире, в конце концов?

– А почему, ты думаешь, я запись так громковключал? Нашу-то бубнилку из-за двойной двери не больно разберешь, а вотмагнитофон вполне можно расслышать. И даже нужно. Нет, не волнуйся, –перехватил Грушин опасливую оглядку Жени, – подсадных насекомых тут нет, ятеперь каждый день с проверки начинаю. И вот какое имеется предложение:дальнейшие планы обсудим в машине, поскольку все равно придется ехать, а чтобывыяснить, куда именно, ты сейчас сходишь к Эмме и спросишь.

Женя на миг озадаченно свела брови, но тотчассообразила, закивала энергично, улыбаясь умному Грушину, а заодно и Олегу.

– Давай, давай, – сказал Грушин. –Работай, девочка, работай! Мы тебя внизу подождем.

Оделись. Олег замешкался было рядом с Женей,подавая плащ, но Грушин обернулся, поджал губы. Пришлось подчинитьсяобстоятельствам.

– Я буду только завтра утром, – бросилГрушин, проходя через приемную. – Надо вот с ребятами съездить кое-куда.Не скучай.

Эмма даже не повернулась от компьютера, не точтобы выражать какие-то эмоции.

Олег и Грушин вышли, Женя бодро ринулась заними, но в дверях обернулась, словно спохватившись:

– Эммочка, мне звонили?

– Да, я записала. Любавцев сообщает, что унего все в порядке, на свадьбу тебя непременно пригласит. Это тот дядька, котороготы с женой развела?

– Он самый. Смешнее всего, что на ней ЕгорПетрович и собирается жениться. Представляешь?

Эмма завороженно покачала головой:

– Господи… бывает же такое! Хотя я всегдазнала: первая любовь не забывается, потом для этого человека ты на все готов.

Она резко отвернулась к окну, а когда вновьвзглянула на Женю, ее глаза странно блестели.

«Что-то происходит, – подумала Женя сневольной жалостью. – С Эммой что-то происходит. Для нее все это не такпросто. Шпионаж… тьфу, глупо как. Но терзает ее отнюдь не совесть. И почему мнекажется, что к Грушину это тоже не имеет никакого отношения? Тут что-тосовершенно другое…»

– Ну и Лева звонил, – сообщила наконецЭмма. – Только ты уехала – тут как тут, образовался в телефоне. Я емусказала, что твоих хабаровских координат пока не знаю, пусть перезвонит черездень-другой, но и он не перезвонил, и ты вернулась.

Женя растерянно моргнула.

– Хо-хо-хо, – сказала проницательнаяЭмма. – Леший в лесу сдох, что ли? Что я вижу, а?! Неужели ставить насурового таежника? Я же тебе говорила, говорила же я тебе, что только наДальнем Востоке можно встретить настоящего мужчину!