Что, что! Книжки читать надо, вот что! Меч,тот самый, который благородный рыцарь Тристан положил между собой и златокудройИзольдой, и когда ревнивый король Марк увидел их спящими на одном ложе (а меч,как «Ленин с нами», лежал посредине), то сразу смекнул: клятвопреступления иадюльтера не произошло. Ну и дурак, потому что все уже имело, имело, имеломесто гораздо раньше!

Женя не глядя смела всю косметику состеклянной полочки в ванной и так рванула «молнию» косметички, что отломилсяязычок. Да ладно, какая разница!

Запихала косметичку в сумку, окинула взглядомкомнату: не забыла ли чего? В принципе черт с ним со всем, но не хочется, нехочется оставлять здесь на память ни-че-го!

Взор упал на картину над диваном: человек сошалело-счастливым лицом рвется из зарослей к сверкающей реке.

Обманка все это! Блуждающий болотный огонек! Аведь вчера вечером она была уверена, что вышла, вышла наконец к той реке, кудастремилась всю жизнь…

Значит, не вышла. Ну что ж, не повезло.Бывает!

Вцепилась в сумку, поволокла, но вышел изкухни Олег, перехватил:

– Да ты что? Я сам. Спускайся, садись вмашину, там Сашка ждет, я только сдам квартиру на сигнализацию.

«Ишь ты, о сигнализации вспомнил! Наверное,собирается поздно вернуться. Проводит меня – и закатится к какой-нибудьподружке детства или к этим… с серебряными шариками… Но зачем терять время,меня провожать? Что я, сама до аэропорта не доберусь? А, ну да! Товарищ ДимаГрушин может отчета потребовать за особо ценный груз! Интересно, предупредит лион меня на прощание, чтобы я не расстраивала дорогого шефа и не болтала о том,о чем лучше поскорее забыть и никогда не вспоминать?»

Саша Лю приглашающе махнул из окнасамодовольного, как сытый бегемот, темно-синего «Чероки».

Женя забилась на заднее сиденье, в самый угол.Чтобы не выглядеть в этих узких глазах совершенным уж посмешищем, поскребла всусеках вежливости, помела в амбарах человечности:

– Как там ваша красавица?

– Таечка? – Саша глядел с явнойподковыркой. – Все в порядке, через неделю выйдет на работу.

Появился Олег – и у Жени в очередной раз упалосердце: в руках у него только ее сумка. А ведь еще была надежда, что появитсясо своими вещами, скажет: «Да нет, ты не поняла, мы едем вместе…»

Не скажет.

Олег мельком взглянул на Женю, бросил сумку назаднее сиденье, а сам сел рядом с Сашей.

Так… И это тоже еще надо переварить. Значит,даже такой малости у нее не будет, чтобы последние полчасика посидеть рядом сним.

Но как же можно было вот так, сразу,обрубить?! Выбросил, будто… Ну, не первый же раз ее выбрасывают, пора быпривыкнуть. Только раньше лозунгом была чистая egalitй, а теперь мужскоеfraternitй [7] – из лозунгов Великой французскойреволюции, в смысле – бескорыстная дружба мужская.

Клубилось в голове и душе такое, что Женяприкрыла глаза. Ничего, все терпимо, все можно пережить. Но что случилось? Зачто, почему?!

Открыла глаза.

Вчера по этой же самой трассе неслись тримашины, как три стрелы. «Водитель автомашины 42-12, примите к обочине!»

Если тот молоденький Павка Корчагин и впрямьтакой гончий пес, как подозревает Олег, он не сойдет со следа, будет упорно искатьтех, кто выставил его дураком. Вопрос времени, когда он доберется до аварии нашоссе, а через нее и на Андрюхина и получит портрет разбойников, которые угнали«уазик». А ведь за этим обугленным «уазиком» может потянуться и ночная пальба.Зацепят, зацепят Олега, как пить дать! Ему бы самое время сейчас уехать изХабаровска. Куда угодно! Во Владивосток, в Москву, в Нижний Новгород.

Да ну, чепуха какая. Никто его не найдет,никто ни с чем не свяжет. Видно же: Олег чувствует себя абсолютно спокойно,неуязвим, защищен от всего… от всего!

А вот и аэропорт. Знакомая сумятицаавтомобилей на площади, толкотня. Пузатый стеклянный ресторан за деревьями.«Аквариум», вот дурь-то!

Саша подрулил к самому входу:

– Ну вот, долетели с ветерком!

Женя выскочила, выдернула сумку – сама успелавсе-таки, потому что не сумка это была, а остатки собственного достоинства.

– Саша, спасибо вам, рада была познакомиться.Всего доброго, Таечке от меня привет, пусть не поминает лихом! Олег…

Повернулась к нему, улыбаясь так, словно к ушамбыли пришиты завязочки, за которые кто-то сейчас тянул изо всех сил.

Он стоял с непроницаемым лицом. Подбородоквздернут, руки в карманах.

Саша фыркнул, подошел к багажнику, достал ещеодну сумку, шлепнул оземь. Хлопнул по плечу Олега, потом Женю – ее шатнуло:

– Ребята, видел я придурков, но таких…Мало-мало холосо! Чао, капитана! Чао, рюськи мадама!

Вскочил за руль – и «Чероки» растворился ввихре автомобилей.

Женя проводила его взглядом и уставилась насумку – ту, другую, не свою.

– Это чье?

– Мое, – ледяным тоном отозвался Олег.

– Ты что, куда-то ехать собрался?

– Лететь, потом ехать, – уточнилОлег. – До Москвы, потом поездом в Нижний. Мы, кстати, опаздываем нарегистрацию.

Женя уставилась на него:

– Нет, правда?

Он только дернул углом рта.

– А почему же?.. – пробормотала Женяжалким голосом. – Я же не знала… Ты же не сказал…

– Дар речи отшибло, вот и не сказал! –огрызнулся Олег. – Честное слово, если бы Сашка не уволок мою сумку изприхожей, я и в аэропорт не поехал бы!

– Но я же не знала!..

– Хорошо бы сообразить, – процедилОлег, – кто что с тобой сделал, что ты и меня заодно сукой считаешь? Или,может, я не понял чего-то? Может, это просто дымовая завеса, чтобы тебеотступить достойно? Может, тебя там будут встречать с цветами и духовым оркестром?Тогда лучше сразу скажи. Я вернусь без звука.

Женя, не отвечая, подхватила его сумку иринулась вперед так резво, что Олег догнал ее только у стойки регистрации.

– Между прочим, я тебе самую главную новостьне успел сообщить, – сказал, все еще отводя глаза и подрагиваяноздрями. – Грушин нашел ее, эту вашу фею Мелюзину!

– Кого-о?!

– Ну, как ее там… Глюкиаду!

– Глюкиаду? Аделаиду?! Она…

– Жива и здорова. В том и фокус!

* * *