Поэтому это направление у меня не вызывает ни малейшейнервозности. Вы у меня в гостях надолго, и я не стану из-за вашего присутствияна одной из моих явок терять спокойствие… Вы будете говорить? Пацей молчал,едва заметно улыбаясь. — Трудный вы клиент, — сказал Данил без раздражения. —Боитесь блефа? Ну, логично… Что ж, придется затянуть нашу беседу за счетненужных, в принципе, подробностей… Нет здесь, конечно, ни особой идеологии, нилирики. Есть концерн «Карл Везер ГМБХ», который контролирует уже шестьдесятпроцентов рынка тяжелых грузовиков на том пространстве, что генерал Лебедьудачно обозвал Сборищем Ненормальных Государств. Учитывая, что на этом самомпространстве не действуют никакие антитрестовские законы и подобные имзападноевропейские заморочки, работать нашему концерну не в пример легче,нежели в благополучных Европах. Шестьдесят процентов — это, конечно же, мало.Аппетит приходит во время еды. Обладая шестьюдесятью процентами, по вполнеестественным человеческим побуждениям будешь стремиться к ста. И в это самоевремя на территории Рутении наблюдается удручающее оживление: некие фирмысобираются вкладывать немалые денежки в здешние заводы тяжелых грузовиков. Что,как легко догадаться, при разумном ведении дела заметно потеснит «Карла Везера»и создаст ему нешуточные проблемы на будущее. Есть, конечно, и некоторые другиеаспекты, в конце концов, концерн наш не единственный, кто собирается переменитьситуацию в Рутении резко, другие по разным причинам тоже хотят избавиться отБатьки, можно даже нецивилизованными методами, тут, по большому счету, неЕвропа. Но нас интересуют не все заинтересованные стороны, а в первую очередь«Карл Везер». Поскольку вы работаете именно на него. Работаете, милый друг,работаете, не нужно хлопать ресницами и теребить подол платьица. Никакая вы неневинная школьница, а опытная блядь…

— К чему это? Мы профессионалы… — поморщился Пацей.

— Слишком много вы положили моих, я не всегда и сдерживаюсь…— честно признался Данил. — Но хорошо, постараюсь без оскорблений. Пойдемдальше…

Хотя, собственно, к чему размазывать манную кашу по чистомустолу? Вас интересует, сколько я знаю, и ничего более… Я уже сказал, знаю почтивсе главное. Конечно, вы долго и старательно лепили из нас врага исключительнооттого, что нас следовало скомпрометировать всерьез и надолго, при любомраскладе вышибая из игры с грузовиками. Отсюда и вербовки, и оружие в климовскойквартире… Но вот то, что вы опечатали «РутА», я никак не могу отнести кочередной пакости в рамках компрометации. Чересчур уж многозначительноесовпадение, а я нисколечко не верю в совпадения. Очень уж удобное место… Этобудет снайпер, ведь правда? Не зря в квартиру Климова подкинули в числе прочейдребедени и снайперскую винтовочку — вы не просто пакостили, вы на будущее следсоздавали, четкий, крепко пахнущий дичью…

Снайпер завтра будет стрелять из комнаты «РутА». Вы каким-томакаром контролируете именно этот участок, ему обеспечат туда доступ, создадутвсе условия… Интересно, а прикончить его потом вы собираетесь? Я бы на вашемместе прикончил — чересчур уж большие денежки, чересчур серьезные люди в игре,чтобы всякие снайперы потом болтали… А?

— Вы сами с собой разговариваете, — усмехнулся Пацей. — Исами за себя придумываете…

— Да ну? — хмыкнул Данил. — Ладно, пойдем дальше. Ваша цельне может заключаться в простом устранении президента — как-никак остаетсякоманда, пусть и не являющая собой грозную харизматическую силу, и тем неменее…

Значит, должны немедленно последовать другие действия.Выглядит это примерно следующим образом: в нескольких десятках километров отстолицы внезапно происходит наблюдаемое многими зрителями явление, чрезвычайнопохожее на ядерный взрыв. Сколько вы накопили гексотана? Тонн полсотни? Ивзрывчатки запасли для шума? Нужно же создать шумовое оформление, ядерный взрывсопровождается грохотом. Идея, конечно, не ваша, тут работали режиссерыпокрупнее. И задумка неплоха: насколько я успел вникнуть в проблему, гексотанточно даст впечатляющий «ядерный гриб». Население атомом пугано и без вашейтщательно подготовленной кампании в прессе, многие помнят Чернобыль… Легкопредставить, что вся округа мгновенно впадет в состояние полнейшей паники. Встолицу будут звонить ответственные лица, местные милиционеры, сотни людейринутся куда глаза глядят, распространяя панику дальше… В это самое примерновремя страна уже останется без президента он будет убит на площади. Довольнопродуманный хаос, неразбериха, взаимоисключающие рапорты, паника, недоумение,замешательство… В этих условиях даже два-три хорошо тренированных подразделенияспособны быстро и эффективно провести нужную вам зачистку — кого-то арестуют,кого-то, не исключаю, ваши боевики попросту уберут посреди суматохи. Вероятнеевсего, рядовые зольдатики даже не будут знать, что они старательно исполняютлевый план. А вот некоторые отцы-командиры как раз прекрасно будут знать, чтотворят, — но, повторяю, в обстановке неразберихи, паники, полнейшегонепонимания происходящего выход бронетехники на улицы никого не удивит, как ипредпринятые силовые акции. Масштабного заговора нет — иначе давно просочилосьбы хоть что-то наружу… Есть небольшая группа людей, наделенных полномочиямиотдавать легальные приказы. И для того сценария, что вы собирались раскрутить ,этого, признаю, вполне достаточно. При другом раскладе у вас были бы огромныешансы на успех. Это не авантюра — все продумано. План был неплох и имел столькошансов на успех, что профессионал просто не имеет права называть его авантюрой…

— Был?

— Ну конечно, — сказал Данил устало. — Был. Мы взяли Аду — иАда долго лепетала насчет известных ей переговоров с «Везером», ваших ниточек вМоскве, насчет информационного обеспечения всего прочего… Дурачка Чемерета,конечно, опять сыграли бы втемную, но у меня достаточно материала о людях,которые играли как раз сознательно. А теперь и вы в гостях. И вы мне расскажетето, чего я не знаю. Кто. Какими силами. Куда. Кого. И так далее…

— А не много ли?

— В плепорцию, как выражались предки, — сказал Данил. —Меня, конечно, интересуют многие подробности, но это потом. Скажем, завтра квечеру…

— А вы уверены, что у вас будет завтра?

— Отчего же нет?

— Хорошо, — сказал Пацей. — Не будем валять ваньку, эторазговор профессионалов. — Он кивнул в сторону молчавшего Лемке, все это времясидевшего поблизости с пистолетом на коленях. — Судя по тому, как держится этотмнимый подполковник, он тоже не из любителей… Данила Петрович, дорогой мой, вамведь мало все знать, вам нужно еще вы играть. Ну объясните вы мне, как высобираетесь в этой ситуации выиграть? Когда до акции осталось менее двадцатичасов? Вы, как в дурном фильме, прорветесь к президенту и успеете ему всепрокричать? Не прорветесь. Ни за что. Можете втыкать мне иголки под ногти, но яи в самом деле не знаю всех, кто подстраховывает.

Зато представляю — да и вы, наверное, тоже? — какнеповоротлива государственная машина. Вы ничего не успеете. И Басенок вашничего не успеет — слишком долго придется раскручивать машину. Кеннеди нельзябыло спасти за двадцать часов до покушения — махина не успела бы прийти вдвижение, даже если кто-то им вскрыл бы в главном замысел. Положительно, вы неуспеете. У вас здесь, я понимаю, есть люди, которых мы не выявили, у вас естьконтакты, связи, ходы… Но вы все равно не успеете добраться до людей, которыепринимают серьезные решения. А посему нам лучше отбросить эмоции и как-тодоговориться. Я вас недооценил, согласен. Меня утешает при этом один приятныйфактик: другие вас тоже недооценили… Что мне, льщу себя надеждой, позволяет нестать козлом отпущения за этот театр… — он оглядел обе пары наручников. —Данила Петрович, давайте договариваться. Вы, в конце концов, не скаут и негерой голливудского боевика, вы представляете достаточно серьезную корпорацию.Есть немало вещей, которые компенсируют ваш отказ от проекта с тяжелымигрузовиками. Наконец, мы оба сотрудники КГБ, вы, правда, бывший…