– Спасибо тебе, Ирка.

– Себе скажи спасибо, что еще не сто лет и не надо плакать на могиле своей собственной жизни. Ладно. Когда твоя хирургия к тебе переберется?

– Не знаю. В основном из-за Катьки переживаю.

– Ну, острый период еще недели две. Судя по ней, вообще непонятно, есть ли он у нее. Думаешь, она ничего там у вас не замечала, просто жила рядом, как слепая? Это тебе так кажется. Она к тебе очень привязана, понимаешь? И все твои внутренности чувствует, как барометр.

– Для какого ребенка мать – не ценность?

– Ты не понимаешь. Вот твои соседки, крутые домохозяйки, они в основной своей массе как кухонный предмет. Они даже с детьми-то, если разобраться, не так много времени проводят по-настоящему. Они как для мужа, так и для потомства зачастую просто «убери, принеси, подай». Всегда дома и всегда под рукой. А ты для нее – ценность. Тебя часто нет. Но когда вы вместе, хотя бы полчаса, вы вместе. Вот в чем дело. Вовка же с ней никогда близок не был. Ты уж меня извини, если последние иллюзии разрушаю. Так что не вижу повода нервничать. Вполне возможно, другой мужчина станет для нее гораздо ближе.

– Буду надеяться.

– Посмотрим в конце концов. Думаю, будет логично после суда вам съехаться, если ты уже окончательно про хирургию все решила.

Завитки табачного дыма медленно парили в свете тусклой кухонной лампочки, придавая пространству ощущение спокойствия. Асрян возвращала мне опору и уверенность. Так хотелось ей прямо сейчас похвастаться: меня, похоже, наконец отпустило, и нет никаких ночных потусторонних кошмаров, уплывающих комнат и пугающе реальных снов. Так хотелось поверить в это самой: уже все, я нормальная, я в себе. Но не стала, испугавшись последствий в виде похода ко всем знаменитым психиатрам Питера.

Потом расскажу, лет через двадцать.

Пролетела неделя, вся отданная обустройству моего нового жилища. Мама распотрошила карманы своих мужчин, и хотя никто из моей семьи олигархизмом не страдал, получилась круглая сумма около шестидесяти тысяч рублей. Неожиданно свалившееся богатство сильно выручило: в доме появилась стиральная машина, новый хороший холодильник и много всяких нужных мелочей. Мы с Катрин пребывали в прекрасном настроении: все вокруг было по-нашему, как мы того захотели. Перед родней стало немного стыдно, ведь все считали меня одинокой горной ланью, и я ломала голову, что же будет, когда присутствие Славки в моей жизни всплывет на поверхность. Федор Афанасьевич так и не проявился, но позвонила сотрудница из его отдела кадров, услышала мое невнятное мычание и вежливо попрощалась. С новой работой как-то не срасталось: все, что казалось мне интересным, не обещало нужного повышения достатка, а словосочетание «частные клиники» теперь пугало не на шутку. Между строк мелькали многочисленные вакансии медицинских представителей («машина, зарплата, соцпакет, карьерный рост»), и я частенько вспоминала про Костика. Последний месяц он уже не дежурил: приходилось усиленно учить английский для отправки на стажировку в Англию. По крайней мере, так обстояли дела, по словам Славки.

Нет, не смогу.

Оставалась пока мамина заначка около десяти тысяч, зарплата от пятнадцати до двадцати четырех, вместе со всеми внеплановыми подачками, и надежда на лучшее. Асрян раздраженно фыркала по этому поводу.

– Я не пойму: что, твое светило не участвует в вашем бюджете?

– Я же тебе сказала: он заплатил за жилье. Вот переедет, тогда и будет участвовать. И вообще, я не собираюсь у него на шее болтаться. Этого не будет. Я сама так решила.

– Лена, когда ты поумнеешь, тебе будет под сорок. А это, к сожалению, на нашем постсоветском пространстве уже почти приговор.

– Ну и ладно.

За текущей кутерьмой незаметно подошел день развода. Заседание было назначено на четыре часа, и я едва успевала с работы. Начав нервничать еще накануне, я стала молить Асрян, чтобы она меня сопровождала.

– Ладно, отвезу. Заодно и хорошая практика ситуационной, можно даже сказать, экстремальной психотерапии.

Мы приехали почти вовремя. Сорокин уже находился в коридоре суда. Все же, видимо, испугался ярких зарисовок про его истории болезни и решил, что свобода дороже войны с таким недостойным существом, как Лена Сокольникова. Увидев Асрян, он болезненно поморщился. Я порадовалась, что догадалась взять ее с собой.

Прошло все тихо и спокойно: милая дама пожелала нам дальнейшего счастья и процветания, а также много детей и столько же внуков. Вовка явно был не в состоянии оценить ее чувство юмора, зато мне процедура даже очень понравилась. Попрощавшись, я поблагодарила тетушку от всей души. Сорокин несколько задержался, пропустив меня вперед. Мы с Иркой, по-детски хихикая, почти бегом выскочили из здания. Все равно что поход к стоматологу: много боишься, а потом горд собой и счастлив. Ирка оценила мое самочувствие как вполне удовлетворительное и сделала логичное замечание, когда мы наконец забаррикадировались в ее машине:

– Все-таки наличие качественного секса в жизни женщины повышает ее толерантность к стрессам. На алименты подала?

– Нет.

– И почему?

– Потому что официальная зарплата у нас копейки – это раз. Во-вторых, у меня сейчас нет сил отбивать атаки семейства Сорокиных. Может, пока им не до меня, но могут и переключиться по-быстрому. А я сейчас не в том состоянии, чтобы воевать. В наличности нам отказано, будет покупать одежду, все для школы, оплачивать бассейн и остальные мелочи.

– Ты опять забыла, какие козыри у тебя на руках.

– Ирка, это сейчас козыри, ровно до решения суда по поводу того пацана. А если выкрутятся и с судьей договорятся, то потом уже трава не расти. Не хочу и не буду. Так он нас хотя бы не трогает и, насколько я поняла, видеть ребенка желает не чаще одного раза в неделю.

Ирка махнула на меня рукой и ничего не ответила. Она опаздывала на внеплановые вечерние консультации, составить мне компанию по отмечанию такого важного события не могла, но сильно выручила, подкинув нас с Катькой до дома. Мы добрались в два раза быстрее, чем на метро, и я вдруг представила себя за рулем. Никаких предпосылок к такой фантазии не было, однако у меня имелись водительские права, полученные еще на шестом курсе после очередной ссоры с Вовкой, когда я впервые купилась на обещание машины, коему так и не пришлось реализоваться.

День вновь закончился ночным явлением зубной феи, парой рюмок коньяка и моим бурным рассказом о смешной и так некстати доброжелательной тете в зале суда. Славка хохотал. Как же здорово, что он есть!

Началась приятная зима, не очень холодная, довольно солнечная и сухая. Славка переехал к нам в воскресенье. Подкупив Катрину валявшейся в кладовке куклой, мы бойко познакомились, погуляли, поели мороженого. Домой вернулись около шести. К тому времени Катька от нас явно устала и, прежде чем засесть перед экраном для просмотра очередной серии по Симбу, решила расставить все точки над всеми буквами. Славка едва успел сгруппироваться.