– Нам нужно побеседовать с графом, а мынигде не можем найти его. – Он посмотрел на Алекса.

– Я понятия не имею, где отец, – беспомощносказал тот.

– А Генри Стратфорд? Как бы нам увидетьсяс ним?

Два египтянина быстро шли по узким улицамстарого Каира. У них на плечах лежал, свернутый в рулон ковер, который вполуденную жару было невыносимо тяжело тащить.

Но тело, которое они несли, стоило и времени,и пролитого ими пота. В зимние месяцы в Египет хлынут потоки туристов. К этомувремени будет готова красивая качественная мумия.

Наконец они добрались до дома Заки, или«фабрики», как они называли его между собой. Вошли через ворота во двор ипоспешили отнести свой трофей в первую из тускло освещенных комнат дома. Они необращали внимания ни на прислоненные к каменным стенам готовые мумии, ни намножество черных, обтянутых блестящей кожей тел, лежащих на столах.

Только вонь химикатов раздражала их. Поэтомуони ждали Заки с нетерпением.

– Неплохой экземпляр, – сказал одиниз них рабочему, который помешивал битум в огромном котле, стоящем в серединекомнаты. Под котлом горели угли, поддерживая кипение. Отвратительная воньраспространялась именно из этого котла.

– Кости крепкие? – спросил рабочий.

– Да, отличные английские кости.

Маскировка оказалась превосходной. По Каирубродили тысячи таких же бедуинов. Его вообще не замечали бы, если б не темныеочки, которые вызывали у прохожих изумление.

Войдя на задний двор отеля «Шеферд», онспрятал очки в карман полосатого балахона. Темнокожие египетские мальчишки,мывшие автомобиль, даже не взглянули на него, когда он прошел мимо.

Двигаясь вдоль стены, под фруктовымидеревьями, он добрался до маленькой двери без таблички. За ней находиласьузкая, не застеленная ковром лесенка. В нише стояли швабры, веники, лежалитряпки.

Он взял веник и стал медленно подниматься полесенке. Интересно, что скажет Джулия, когда увидит, чем он занимается.

Клеопатра сидела на краю кровати и ела сподноса, который Эллиот поставил перед ней на маленький плетеный столик,принесенный со двора. Теперь на ней была тоненькая сорочка – единственноебелье, которое нашлось в шкафу Маленки. Эллиот помог ей одеться.

Маленка приготовила еду: фрукты, хлеб, сыр ивино, но наотрез отказалась войти в комнату.

У царицы был волчий аппетит, она ела какдикарь. Вино пила как воду – бутылку за бутылкой. И хотя она все времяоставалась на солнце, оно больше не оказывало на нее целительного воздействия –это было очевидно.

Трясущаяся от страха Маленка сидела вгостиной. Эллиот не знал, сколько времени сможет держать ее под контролем.

А пока он вышел из спальни и направился к ней.Сгорбившись, стиснув руки, Маленка притулилась у дальней стены гостиной.

– Не бойся, дорогая, – сказалЭллиот.

– Бедный англичанин, – прошепталаона.

– Понимаю, милая, понимаю.

Правда, на самом деле он уже ничего непонимал. Он сел в кресло и вытащил еще несколько банкнотов. Махнул рукой, чтобыМаленка подошла. Но она продолжала мрачно смотреть на него, потом вздрогнула иотвернулась к стене.

– Бедный мой англичанин, – сказалаона, – сейчас его варят в котле.

Может, он ослышался?

– В каком котле? О чем ты?

– Они делают из моего англичанинавеликого фараона. Из моего красавца англичанина. Они положили его в битум, ониделают из него мумию на продажу туристам.

Эллиот был потрясен и не нашелся что ответить.Отвел взгляд. У него не было слов.

– Мой красавчик англичанин, они замотаютего полотном, они сделают из него царя.

Эллиоту хотелось сказать: «Прекрати!» Онбольше не мог это слышать. Но он продолжал молчать, пока не услышал, каквключился граммофон: из комнаты наверху донесся голос диктора, говорящегопо-английски. Значит, она нашла эти пластинки. Эллиот знал, что онизаинтересуют ее, что она будет их слушать, и тогда он сможет отдохнуть.

Вдруг раздался грохот. Зеркало. Она разбилаего.

Эллиот встал и поспешил наверх. Клеопатрастояла покачиваясь. На ковре, на полу и на туалетном столике валялись осколкизеркала. Монотонно бубнил граммофон.

– Царица, – произнес Эллиот налатыни. – Прекрасная царица Клеопатра.

– Лорд Рутерфорд! – в ужасевскричала она. – Что со мной случилось? Где я? – Она быстрозалопотала на каком-то странном языке, потом речь ее превратилась в истерическиевсхлипывания, и наконец она громко, надрывно зарыдала.

Заки следил за процессом. Он наблюдал, как онизапихивали голое тело англичанина в густую вязкую жидкость. Иногда онбальзамировал эти трупы, в точности воспроизводя древний процесс мумифицирования.Но теперь это уже не так важно. Англичане не интересовались внутренностямимумий и во время своих увеселений в Лондоне не снимали с них пелены. Так чтотеперь требовалось всего лишь как следует выварить труп в битуме, а уже потомзамотать его бинтами.

Он подошел к котлу и стал рассматривать лицоангличанина, плавающее на поверхности. Кости хороши, ничего не скажешь. Именноэто нравится туристам разглядывать черты лица под пеленами. А данный экземплярочень даже симпатичный.

В дверь осторожно постучали.

– Никого не хочу видеть, – сказалаДжулия. Она сидела на диванчике в гостиной своего номера, рядом с Самиром,который обнимал ее за плечи. Джулия плакала.

Она не понимала, что произошло. Никакихсомнений в том, что Рамзес был в музее, что он был тяжело ранен и что онсбежал. Но в то, что он убил уборщицу, она не могла поверить.

– Кражу мумии еще можно понять, –говорила она Самиру несколько минут назад. – Он знал эту женщину, он знал,кто она такая. Ему было невыносимо видеть ее тело оскверненным – и он решилперенести его.

– Нет, эта версия не проходит, –возразил Самир. – Ведь его арестовали. Он не мог украсть мумию. Кто жетогда ее унес?

Он замолчал – к двери подошла Рита.

Джулия обернулась и увидела высокого араба впросторном, развевающемся на сквозняке балахоне. Она уже хотела отвернуться,как вдруг араб взглянул на нее ярко-голубыми глазами.

Это был Рамзес. Он прошел мимо Риты и запер засобой дверь. Джулия бросилась в его объятия.