Томас дернулся в цепях, железо зазвенело. Он хотел плюнутьпод ноги герцогу, но решил, что уподобится простолюдину, и лишь надменновздернул подбородок.

— Никогда, — произнес он с чувством, —благородный человек не поклонится грязным демонам. А Люцифер — демон, демон,демон!

Герцог некоторое время рассматривал его в упор, Томассмотрел в ответ с вызовом. Палач замер, страшась даже дышать. Наконец герцогсел на колоду, откинув полы одежды, кивнул палачу:

— Приступай.

У ворот подвала прохаживались двое, оба в кожаных доспехах,на головах железные шапки, в руках каплевидные щиты. Короткие мечи на поясах,но каждый держит в руке копье. Не чудовищное длинное, рыцарское, годное толькодля таранного конного удара, а обычное. Которым так удобно держать противникана расстоянии, бить им легко и быстро, а при нужде и метнуть, как дротик.

Олег бесшумно вытащил ножи, подкрался ближе. Темнотаобрывается у его ног, яркий свет от костра высвечивает даже пробежавшую поземле жужелицу. Стражи мерно вышагивают рядышком, так удобнее чесать языки,хотя вообще-то должны ходить взад-вперед один другому навстречу...

Они повернулись и пошли оба в обратную сторону, Олегподнялся и, догнав на цыпочках, быстро и умело вонзил ножи, как режут скот,чтобы даже не замычал. Падающие тела подхватил и опустил осторожно, чтобы незвякнули железом. Ножи торопливо вытер об их одежду и снова сунул в ножны напоясе.

В самом подвале расположилось около десятка вооруженныхлюдей, Томас висит на стене, подвешенный за руки. Обнаженное тело в кровавыхполосах от плетей, огромных кровоподтеках, а в воздухе сладковато-приторныйзапах горелой плоти. Присмотревшись, Олег различил среди кровоподтековсожженные места, куда прикладывали раскаленное железо.

Двое самых дюжих, отложив оружие, медленно начали сниматьпотерявшего сознание крестоносца. Олег наблюдал, как его выташили на середину ивзгромоздили на плоский камень. Ноги не поместились, свесились на землю, ноголовой и спиной рыцарь на камне.

Из темного угла вышел человек в темной одежде, Олег не сразуузнал герцога.

— Что ж, — сказал он с холодным разочарованием, —дураки обычно держатся дольше... Все потому, что тупые, как скот. Но и скотхорош на жертвенном камне...

Томас что-то прохрипел, герцог сказал громче:

— Сейчас твое сердце вырвут во имя милости Люцифера —сына Божьего, ставшего нашим богом на земле. Если хочешь что-то сказать...

Олег вышел из тени, первым ощутил его приближение герцог,обернулся, ахнул:

— Снова ты!

— Снова я, — подтвердил Олег. — Ты можешьосвободить этого человека, после чего я позволю тебе остаться в живых.

Герцог схватился за меч, лицо побагровело.

— Ах, позволишь?

— Да, — ответил Олег кротко, — ты всего лишьделаешь то, что велел тебе некто намного более могущественный.

— Ах ты дрянь, — прохрипел герцог, — тыназвал меня слугой?.. Убейте его!

Он сам бросился с обнаженным мечом. Два ножа вылетели из рукэтого странного человека, который так и остался для обитателей замка загадкой.Герцог опустился на колени, пытаясь выдернуть нож из горла. Олег бросилсявперед, мечи в обеих руках даже Томасу показались широкими веерами. Людигерцога малость опешили, а Олег рубил и рубил, двигаясь с немыслимой скоростью,каждый взмах рассекал голову, грудь или перерубывал руку с оружием.

— Убейте же! — прокричал кто-то уже с паникой вголосе.

Олег быстро двигался вправо, влево, вперед, отступал, недавая приноровиться, сам он выглядел чудовищем с двенадцатью руками. И в каждойруке разящий меч.

Их осталось трое, они начали отступать, Олег сделал быстрыйшаг вперед, и острое лезвие разрубило голову вместе с железной шапкой до нижнейчелюсти. Двое бросились бежать, но успели достичь лишь двери: Олег, не сходя сместа, швырнул им вслед ненужные уже мечи, и оба бегущих успели тольковскрикнуть, когда острые клинки с силой погрузились им в спины, достав сердца.

Томас смотрел затуманенным взором, Олег выдернул нож изгорла герцога, Томас пробовал пошевелить разбитыми в кровь губами, Олег сказалуспокаивающе:

— Молчи, молчи. Я все знаю, что скажешь.

— Все, — прошептал Томас, — наперед знает...только Господь...

— Вряд ли, — возразил Олег. — Ему самому былобы неинтересно.

Он подхватил грузное тело на плечо. Томас бессильно повис наволхве, Олег бегом понесся прочь из подвала. Холодный ночной воздух чутьохладил раскаленное тело, под ногами не хрустнуло, пока Олег бежал в темноте.Томас успел смутно подивиться, как он видит, если и луна за тучами, и звездыпопрятались, потом в голове помутилось, все поплыло, тьма нахлынула и поглотилаего с головой.

Очнулся он, как сам понял, не скоро, уже на коне. Ногипривязаны ремнем, пропущенным под конским брюхом, ночь закончилась, из-загоризонта истает радостная алая заря.

Олег едет рядом, время от времени заботливо придерживая егов седле. Томас застонал, с трудом разлепил спекшиеся от жара губы.

— Я же говорил...

— Что? — спросил Олег.

— Не тебе... герцогу... Что Господь меня не оставит...

— Ну?

— Вот он и не оставил...

Олег долго ехал молча, наконец спросил с недоверием:

— А что, он в самом деле на меня похож?

Томас прошептал с отвращением:

— Дурак... он не оставил меня, прислав тебя...

— Вот щас спихну с седла, — пригрозил Олег. Он ужене вертел головой, взгляд устремлен вперед, алая заря разгорается быстро,вот-вот выглянет оранжевый край солнца, и разом проснутся под его лучами шмели,пчелы, жуки и бабочки. — Ишь... ценность...

Томас еще дважды впадал в забытье, очнулся уже на земле, вяме костер, от крупных углей веет хорошим теплом. Суставы болезненно ноют, онподвигал руками, боль стала еще острее, однако руки и ноги слушаются. Пока былв беспамятстве, калика успел вправить суставы. Голова налита расплавленнымсвинцом, все тело стонет, плачет, требует покоя. За кустами донессяуспокаивающий храп и хруст, с которым кони пожирают молодые веточки.

— А как ты коней ухитрился? — спросил Томас.

— Это было непросто, — признался Олег. — Ксчастью, не все разделяли увлечение герцога сатанизмом... Ты есть уже можешь?

— Попить разве что, — ответил Томас. —Вина...

— А какого? — осведомился Олег. — Фалернскогоили тосканского?

Томас отмахнулся, поморщился от резкой боли в суставах.

— Любого...