— Ало, — Александра предпочла видео связь, хотя осознавала, что выглядит далеко не презентабельно, — добрый вечер, Андрей Николаевич.

Её тихий, уставший голос, заполнил пустоту операторской. На том конце провода, в тысячах километрах от ИБиСа тоже не спали, хотя уже был отнюдь не вечер, а глубокая ночь. Потерявшая счёт времени и дням женщина просто фиксировала измученным сознанием смену света и тьмы, и только.

— Здравствуйте, Александра Викторовна, — отец эволэка как всегда был безупречно вежлив. — Вы сильно устали, как я посмотрю.

Между кураторами и родителями нередко складывались странные отношения. Вторые умом понимали близость своего чада со старшим руководителем, но сами держали дистанцию, а не допускали первых в круг семьи. Ведь даже отработанные за многие десятки лет меры безопасности не могли гарантировать на сто процентов благополучный исход Контакта. До сих пор слишком часто наставникам приходилось видеть немой укор на лицах родных, потерявших своих детей. Почему ты жива, а он нет? Отвечать на такие вопросы очень тяжело даже самой себе.

— Ничего, держимся. — Полякова попыталась улыбнуться, даже неплохо, вроде, получилось. — Я с хорошими новостями.

— Весь внимание.

— Элан уже прошёл больше двух третей пути, мы закончили формирование обоих существ. Контакт необычно ясный, двустороннюю связь чуть было не пришлось сдерживать от нарастания.

— Это плохо? — Родитель немного встревожился.

Полякова не хотела лукавить — единожды совравши, кто тебе поверит? Особого стремления заводить дружбу с родителями подопечного она за собой не замечала, но старалась поддерживать нормальные отношения, не жалея сил. А это подразумевало и искренность.

— Дальнейших прогресс нежелателен, весьма, — она обтекаемо выразилась, — ибо нет возможности предсказать — на пользу или во вред пойдёт эволэку нарастание «пробоя». В таких ситуациях чаще действуем по неписанному правилу: лучше синица в руках, чем журавль в небе. Тем более что Ваш сын держится молодцом, и у нас сейчас в руках настоящий фазан, а не птичка-невеличка! Всё происходящее внушает мне оптимизм, особых поводов для беспокойства не вижу.

— Сколько ещё ждать?

— Месяц, может полтора. — Александра безудержно зевнула. — Теоретически можно попробовать вытащить его хоть сейчас — дело уже сделано.

— Но? — Раткин безошибочно уловил сомнения в её голосе.

— Я не хочу этого делать. Не буду кривить душой…

Она немного помедлила, подбирая слова, ведь собеседник не идиот, много знает об эволэках в частности и Океанесе вообще. Без пары дней два с половиной месяца прошли, пора бы и назад. Как говорится, поимела честь, поимей и совесть, вытаскивай, в общем, парня назад в бренный мир.

— Элан для меня — не подопытный кролик, не поймите неправильно. Но подобные сочетания великолепно выполненной работы, прекрасный, устойчивый канал в оба конца… Такое встречается нечасто… Во всяком случае со мной впервые… Я прошу у Вас разрешения немного продлить погружение… Если Вы против, я немедленно приступлю к процедуре вывода… Но хотелось бы довести до логического конца…

Александра краснела всё больше, по мере того, как сбивчивое объяснение слетало с губ. Ничего она не могла поделать со своей нерешительностью при общении с этим человеком. Такая реакция тем более была странной, если учесть, что Раткин ни разу не позволял себе даже просто повысить голос на неё. Чтобы не происходило, всегда выслушает, обмозгует, а уже потом выскажется, без криков, выпученных глаз, спокойно и обстоятельно.

— Это не опасно?

— Думаю, нет. Понимаете, прямой связи между продолжительностью Контакта и травмированием психики эволэка не наблюдается вообще. Возьмём, например, закадычную парочку друзей, то есть, Вашего сына и Мирру. Бойцовская рыбка недавно завершила второе погружение, и хотя оно длилось «всего» шестьдесят девять дней, а опыт у девчонки уже имелся, возвращение получилось тяжеловатым. Я не её куратор, согласна, но, на мой взгляд, Лис из своего первого погружения, которое было почти на три недели дольше, вышел гораздо легче.

— Вас что-то беспокоит? — продолжал допытываться Андрей Николаевич, интуитивно чувствуя подвох.

— Не то, чтобы беспокоит, — женщина снова замялась.

Как объяснить словами чувство того, что что-то очень важное крутится перед самым носом, но всё время ускользает от взгляда, мелькая только на периферии зрения. Разум мечется, силясь уловить нечто — всполохи, на миг проясняющие сознание, и снова теряющиеся в потёмках несовершенного разума. Чёткая уверенность, что это знание находится на расстоянии вытянутой руки, сводило с ума, заставляло снова и снова копаться в данных, анализировать, выстраивать сложные логические цепочки с непонятным началом и неясной целью. Вдохновение. Исписанная от руки тетрадь. Уверенность в неизбежности открытия необычного явления. Ответ на не заданный вопрос.

— Я что-то ощущаю. — Куратор решила выложить всё, как есть. — Упускаю из вида… Я не могу объяснить происходящего, но что-то не позволяет мне оборвать Контакт сейчас.

Раткин отнёсся к этим словам вполне серьёзно. Другой, может, и учинил бы разнос, но он прекрасно знал — не только эволэки способны к нестандартному восприятию мира. Кураторы тоже отличались обостренной интуицией, без неё, родимой, в их деле никуда! Сколько жизней девушек и парней спасли эти эфирные голоса, нашёптывая в критические моменты единственно верное решение!

— Хорошо, поступайте, как считаете нужным. — Андрей Николаевич нахмурился, расстроенный нежданным продолжением Контакта. — Только верните его назад, пожалуйста.

— Обязательно. — Александра съёжилась от такого «напутствия». — Приезжайте на выходных, повидаетесь. До свидания.

Место отца эволэка тут же заняла Амма:

— Кончай эксперименты над здоровьем ставить! — Многообещающее начало. — Парень своё отработал!

— Решение за мной, и ты это знаешь, — отмахнулась куратор.

— О докторской думаешь, а на него чихать? — не унималась девчонка.

— Ты прекрасно слышала наш разговор и можешь определить, вру я, или нет.

— Часть правды — не правда!

— Хватит философии, — уже повешенным тоном отрезала Полякова.

Экран потух, снова залом овладела тишина, а женщиной — стыд. Стыдно было жутко. По-честному жутко, и по-честному стыдно. Лис поставил на кон свою жизнь, а она всё про учёную степень думает. Мир, в котором она жила, изменился в лучшую сторону, но не настолько сильно. Как и много сотен лет назад формальное звание играло немалую роль в судьбе человека, а подопечный волей или неволей превращался в инструмент достижения вершины.

Взгляд через стекло вызвал новую волну переживаний. Эволэк, как и много недель назад, свернувшись калачиком в не самую удобную позу, щекой прижался к прозрачной стене, напротив той же точки. Хотя добросовестные андроиды начисто убирали помещение, Элан безошибочно находил любимое место для сна. Никакие моющие средства не могли смыть со стекла тепло живых губ, и он уже в который раз возвращался сюда.