– «Анвилл» – это «выживший». Так стали называть тех, кто выжил после Большой черты, и их сподвижников. Оркодий Кейрис, безусловно, анвилл, и в этом вы правы, вне всякого сомнения.

– Оркодий Кейрис, или Торвелий Суйено? Найтия Ворен – простите, не сразу заметил вас, – или Натайниш Айлис? Вы обе так мастерски владеете копьем, но это же просто совпадение, не так ли? Укелий Нактрис, или, может быть, Эневир Ченис? Прозвище Волшебный лучник подходит вам как нельзя лучше! Мадригений Вейно – ой, нет, простите, Фораний Утайру… Я никогда не видел в деле ваши парные мечи, но они так естественно смотрятся у вас на поясе, как и вы сами в этой теплой компании! Право же, какое совпадение, что вы все так похожи на Изначальных вириланов, живших четыреста лет назад! Не хватает, правда, еще одного вашего друга – Ирамия Нэтиса, который по странному стечению обстоятельств страдает тем же душевным недугом, что и Иктигин Зой – Меч демонов и реальный предводитель ваших воинов, как я полагаю! Хотя у меня же его кольцо, значит, наше собрание в полном составе. Я хоть никогда и не верил в переселение душ, но после всего, что пережил в вашей прекрасной стране, смогу принять что угодно. Итак, заседание Совета Изначальных можно считать открытым, прошу высказываться, господа!

Закончив мощным выдохом эмоционально насыщенную речь, молодой дипломат откинул голову и на миг прикрыл глаза. «Сейчас, наверное, хорошо будет меня клинком в спину! – подумал он. – Да нет, впрочем, это вряд ли… Не знаю, что на меня нашло!»

– Вы хоть и поняли кое-что, но мыслите об этом в категориях вашей страны, – осторожно заметил Мадригений Вейно. – Если полагаете, что наш Совет играет такую же роль, как император в Герандии, то вынужден вас разочаровать.

– Признаться, вопрос ролей занимает меня больше всего, – кисло усмехнулся Уни. – Я уже понял, что все здесь не такое, каким кажется. Скажем, ваши воины – совсем не воины, если судить по тому, с какой легкостью вы с ними разделались.

– Ну почему же, они как раз воины и есть, – пробормотал Оркодий Кейрис.

Уни глубоко вздохнул и с неумело скрываемым раздражением произнес:

– Мы можем играть в слова бесконечно долго, если я не буду знать контекст.

– Мы ничего не скрываем от вас, энель Вирандо, – звенящим голосом ответила Найтия Ворен. – Задайте вопрос, ответ на который будет вам понятен.

– Ну хорошо… Кто управляет Вириланом?

– Простите, но, думаю, вы и так это знаете. Мне сложно произнести это, потому что, с нашей точки зрения, все обстоит несколько иначе. Ведь, согласитесь, фраза «никто не управляет» имеет смысл, если для вас существует некая альтернатива. Но если в нашей стране веками лишь одно мироустройство и другого мы не мыслим, то как нам дать определение от противного?

– Л-ладно, – с усилием взялся за виски Уни. Голова его ощутимо кипела. – Ладно. В конце концов, я здесь переводчик, мне и переводить – самому себе в этот раз. Я понимаю, о чем вы говорите, хотя вы же, наверное, читали исторические книги, записи о том, как было у вас раньше. Да что книги – вы же все сами должны помнить события, свидетелями которых были четыреста лет назад!

– Вы что, и правда верите, что мы духи? – с легкой улыбкой поинтересовался Укелий Нактрис.

– Может, вы мне и ответите? – мгновенно парировал Уни.

– Нет, конечно. Хотя ваше отождествление нас с жителями той эпохи справедливо.

– Вы… вы живете вечно?

– В каком-то смысле. Не в физическом – в духовном. Мы меняем плоть, но личности наследуют новые телесные оболочки, продолжая жить и развиваться.

– А… как такое возможно?

– Скажите, что же есть ваша личность? Вы наверняка задавали себе очень простой вопрос: «Почему я – это именно я»?

Уни стало не по себе. Мороз пробежал по коже, оставив длинный след из колючих мурашек.

– Ну, я точно не знаю… Наверное, я похож на своих родителей… в чем-то.

– И все?

– Разные события, испытания. Все то, что меняло меня, формировало характер!

– Правильно. Первое – это наследие предков, второе – опыт. Но для нас, вириланов, есть только второе.

– Но почему? Разве у вас нет родителей?

– Конечно, есть. Более того, вириланом можно только родиться. Но даже если вы вирилан, нет никакой гарантии, что ваши дети тоже будут вириланами.

Уни медленно выдохнул и закусил губу:

– Помню, Онелия мне говорила. И не представляю, как можно жить… вот так.

– Мы пробовали разные варианты. Точнее, те, другие, которые уже мертвы. Выжили только мы, как вы догадываетесь. Но это повлекло огромные изменения в мировоззрении. Для нас нет родственных связей, но мы все едины. Мы индивидуалисты, но действуем как одно целое. Не потому, что это хорошо или правильно. Просто другие, желавшие жить иначе, были уничтожены. Такими, как вы.

– Но как же тогда любовь? Вы говорите, что вы добрые и неагрессивные, но это же изуверство – не иметь возможности любить своих детей!

– Эти дети могут убить вас или позволить, чтобы вас убили. Если расскажу вам о том, что́ было в Войну Пятого царства, это полностью перевернет ваше представление… о вас, не о нас.

Уни впился пальцами в колени и покачал головой:

– Значит, ваша женщина рожает ребенка от любимого и не уверена, что он будет одним из вас. Это… это чудовищно!

– Да, вынести такое очень непросто. Онелия Лерис, возможно, не смогла.

– Что?!

– Она полюбила вас, зная, что ваша любовь разобьет ее на куски. Возможно, она не смогла принять решение в этом теле и решила… временно дистанцироваться, – глядя в одну точку, очень спокойно произнесла Найтия Ворен.

Уни вздрогнул, потом поднялся и поспешно поклонился настоятельнице:

– Да, конечно, я… понимаю вас.

На какое-то время все замолчали.

– Вы сказали про другое тело, – осторожно начал Уни. – Но я не совсем представляю, как это происходит. Здесь какая-то магия?

– Все гораздо проще. Каждый вирилан после подтверждения сущности получает личность одного из тех, кто жил тогда, во времена Войны Пятого царства.

– Получает?..

– Да. Имя – прежде всего. А вместе с ним – подробный отчет с опытом предыдущих воплощений, изложенный в дневниках своих… ранних сущностей. После этого вирилан проходит особую подготовку и испытания, закрепляющие его личность в носителе, но уже в новых условиях. Когда все заканчивается, каждый получает имя воплощения – то, которое будет носить до смерти этого тела.

– Невероятно! – от возбуждения Уни даже вскочил. – То есть вы почти с рождения учите каждого вирилана быть другой личностью?