Дверь захлопнулась, я тупо уставилась напродранную обивку. Но делать было нечего, пришлось идти на первый этаж, лифта вхрущобе не было.

Вдруг сзади раздался голос:

– Подождите, пожалуйста.

Я оглянулась. Сверху бежал паренек, сын Павла.

– Погодите!

Он, запыхавшись, остановился и тут же спросил:

– Это правда?

– Что?

– Ну, про деньги.

– Да.

– И сколько?

– Я не имею права разглашать служебнуютайну, но сумма достаточно велика.

Юноша покраснел и продолжил расспросы:

– А если Егорка деньги не получит, кудаони денутся?

Я постаралась не измениться в лице. А правда,куда девается имущество, если наследник не объявляется?

– Отойдет государству, – быстроляпнул язык.

Юноша засопел и произнес:

– Леня меня зовут.

– Очень приятно.

– Знаете, – забубнил Леня, –Егорка хороший, вы папу не слушайте. И никакой он не педераст, просто любит в женскуюодежду переодеваться, вот отец его за это и прогнал, урод!

– Послушай, – предложила я, –возле метро есть закусочная «Русское бистро», не хочешь пирожок с грибами?

– Лучше с мясом, – тут же ответилЛеня и пояснил: – В детстве у бабушки в деревне я насобирал поганок и чуть неумер, вот с тех пор грибы на дух не переношу.

Мирно беседуя о кулинарии, мы сели за столик изаказали скромный обед, стоивший безумных денег. Интересное дело, Лужков кричал,что «Русское бистро» альтернатива «Макдоналдсу», но крохотный кусочек теста скомочком фарша стоит тут 13 рублей, а наесться им практически невозможно дажедаме с моим аппетитом. С другой стороны, горячий чисбургер тянет всего лишь начервонец. Наверное, холестериновая котлета, засунутая в мягкую булку, неслишком полезна для здоровья, но, съев ее, голода не ощущаешь. К тому же в«Макдоналдсе» все сверкает, приятно пахнет и служащие цветут улыбками. А в«Русском бистро» угрюмая девушка не слишком чистыми руками подцепила остывшиепироги, шмякнула их на картонную тарелочку с милым пожеланием:

– Наверх не ходите, вымыли там,натопчете.

От пластикового подноса воняло грязнойтряпкой, и я поспешила, сняв еду, отставить его подальше. Но Леня, очевидно, небыл слишком брезглив и избалован, потому что быстро куснул расстегай и сообщил:

– Вкусно как!

– Знаешь, где Егор?

Леша кивнул, продолжая пережевывать пирог. Яподождала, пока он справится с угощением, и потребовала:

– Говори.

– Только отцу не проговоритесь, что я наслед навел.

– Чем же он так родному дядедосадил? – удивилась я.

Леня вздохнул:

– Сам не пойму. Впрочем, папа всегда еготерпеть не мог, еще когда бабушка Егорку привела… У него родители погибли вавиакатастрофе, папина сестра и ее муж. А Егора в приют отдали.

Павел страшно обозлился, когда мать привела всемью лишний рот. Жили они небогато, считали копейки, а тут на тебе –мальчишка. Кормить, поить надо, вещи покупать… Впрочем, одеждой не слишкомбаловали. Егор оказался мельче Леши и донашивал за ним брюки, рубашки и обувь.

Честно говоря, особых хлопот Егор недоставлял. Был тихим, молчаливым, никогда не дрался, не бил стекол и не рвалбрюк, играя в футбол. Он вообще не любил спорт, по физкультуре имел тройку.Зато, ко всеобщему удивлению, обожал шить, готовить и убирать.

– Разве мужик растет? – сплевывалПавел, глядя, как племянник самозабвенно строчит на швейной машинке,принадлежавшей Зинаиде. – Тьфу, просто настоящая баба.

– Что же плохого, – отвечалаЗинаида, – будет портной. Между прочим, большие деньги заработает. Людямвсегда одеться надо, голыми не пойдут. Отличная профессия.

Павел только крякал, не желая ругаться сматерью. В девятый класс Егор не попал, пошел в ПТУ, учиться на закройщика.Худощавый, бледный, с тонкими запястьями и щиколотками, он и впрямь походил надевушку. К тому же он отпустил длинные, до плеч, волосы и вдел в ухо сережку.Почему-то небольшой золотой ободок в ухе обозлил Павла до крайности, и, если быне Зинаида, ставшая на защиту, дядька избил бы племянника по-черному.

В училище Егора любили, девчонки считали егоза подружку и не стеснялись в его присутствии краситься и поправлять колготки.Кстати, Егор не хуже их умел наводить макияж, и кое-кто из будущих портных,собираясь на свидание, просил парня «сделать лицо». На Новый год в училищеустроили показ пошитых собственноручно моделей. Всех поразила манекенщица –красавица, роскошная блондинка с прекрасным бюстом и длинными, от ушей, ногами.

– Это кто же такая? – спросилаклассная руководительница. – Не из наших девочка.

Много было хохоту, когда «манекенщица» стащилапарик и вынула «бюст». На сцене, кланяясь, стоял Егор.

– Ну артист, – восхищаласьклассная, – всех обманул, а как двигался, словно пава.

В 1992 году скончалась Зинаида. Павелпохоронил мать и окончательно распоясался. Теперь во всем свете не осталось ниодного человека, могущего хоть как-нибудь повлиять на хама. Со своей супругойПавел совершенно не считался, Лене отвешивал оплеухи, стало попадать и Егору.Пик наступил в январе 1993 года.

Павел, служивший дальнобойщиком, погнал фуру вСанкт-Петербург, но на выезде из столицы попал в аварию, провел несколько часовв милиции и злой до крайности вернулся домой.

Кошки нет – мышки пляшут. Жена,воспользовавшись тем, что супруга не будет несколько дней, отправилась к подругена дачу, Леня назвал друзей и организовал танцы.

Когда синий от злобы отец ворвался в комнату,которую занимали мальчишки, там как раз в кромешной темноте кучковались подтихую музыку парочки. – Блядки устроил! – завопил Павел, врубаяэлектричество.

Яркий свет озарил перепуганные лицаподростков.

– Прошмандовок назвал! – ревелдобрый папа, указывая пальцем с обломанным ногтем на девушек. – А ну,пошли вон, сучки!

Дети кинулись на лестницу. В комнате, гдепо-прежнему сладко пел Сальваторе Адамо, остались всего двое – Леня ипрехорошенькая блондиночка в красной кожаной мини-юбке.

– Тебе отдельное приглашениетребуется? – потерял всякий человеческий облик Павел и, решительно ухвативдевчонку за хрупкую руку, поволок ее к порогу.