Они поймали такси и поехали обедать в Метрополитен-музей.Ели там как на пикнике, сидя у пруда. Потом он проводил ее обратно на занятия,и к ней вернулось то же чувство полного покоя и защищенности, которое онаиспытывала с ним накануне.

Вечером Дафна приготовила ему дома ужин, и он опять раноушел. А на уик-энд они с Джеффом поехали в Коннектикут погостить у друзей,поиграть в теннис и поплавать на лодке. Они вернулись с золотисто-коричневымзагаром, и на этот раз он пригласил ее к себе домой, в район пятидесятых улиц,и сам приготовил ужин. Именно там Джефф наконец обнял ее и, гладя шелковистоезагорелое тело, невероятно ее возбудил. Дафна провела ночь в его объятиях, итолько под утро он овладел ею, со всей нежностью, осторожностью и сдержаннойстрастью мужчины, который очень, очень любит девушку. Благодаря Джеффу этотпервый раз был прекрасным. А на следующую ночь они занимались любовью уже у неедома, и теперь она взяла инициативу на себя и удивила не только его, но и себясаму силой своего темперамента.

Они провели остаток лета как в постели, так и вне ее,приспосабливая свой график к графику тех, с кем делили свои жилища. НаконецДжефф не выдержал, и на пасхальные каникулы они налетели самолетом в Теннесси итам поженились. Церемония была скромной, в присутствии ее матери и дюжиныдрузей. На ней было длинное белое кисейное платье и большая шляпа, а в руках –большой букет полевых цветов, и мама рыдала от волнения и радости, что дочьвышла замуж.

Камилла была смертельно больна лейкемией, но еще не сказалаоб этом Дафне. Перед их отлетом она сообщила об этом Джеффри. Он пообещал, чтобудет заботиться о Дафне всегда. Через три месяца она умерла, а Дафна былабеременна их первым ребенком. Джефф полетел с ней в Атланту на похороны, вовсем помогал и утешал ее. Теперь у нее не осталось никого, кроме Джеффри иребенка, который должен был родиться в марте следующего года.

Все лето Дафна была безутешна. Те немногие вещи, привезенныеиз Атланты, которыми они обставили свою новую квартиру, напоминали ей о матери.Дафна закончила учебу в июне, а в сентябре получила первую работу в «Коллинзмэгэзин», очень солидном женском журнале. Джеффри считал, что не имеет особогосмысла идти работать, раз она беременна, но в конце концов согласился и современем вынужден был признать, что работа пошла ей на пользу. Предродовойотпуск в журнале Дафна взяла после Рождества. С каждым днем она была все болеевзволнованна, и наконец Джефф заметил, что прошлогоднее горе исчезает из ееглаз. Она настаивала, что, если будет мальчик, она назовет его Джеффри, а онхотел девочку, которая была бы похожа на нее. И поздно ночью, лежа в постели,Джефф касался ее живота и с любовью и изумлением чувствовал толчки ребенка.

– А это не больно? – Он очень беспокоился за нее, ноДафна была воплощением здоровья и только смеялась над его опасениями.

– Нет, иногда это необычно, но это не больно. – Она посмотрелана него, лежащего рядом, счастливым взглядом и почувствовала себя как бынемного виноватой, когда он протянул руку, чтобы погладить ей грудь. Джеффвсегда желал ее, даже теперь, и они занимались любовью почти каждую ночь.

– Джефф, может, тебе не нравится, какая я сейчас?

– Нет. Конечно же, нет. Ты прекрасна, Дафф. Дажекрасивее, чем была раньше.

В ее лице было что-то такое нежное и лучистое, золотистыеволосы дождем спадали на плечи, а глаза светились своеобразным внутреннимсветом, о котором он только читал, но которого никогда сам не видел. Казалось,что она преисполнена надежды и некой волшебной радости.

Она позвонила ему на работу после первых редких схваток, ееголос был неудержимо веселым и почти торжественным, и он стремглав помчалсядомой, чтобы быть с ней рядом. Джефф даже забыл, что в офисе его ждет клиент,что за дверью осталось висеть пальто, он прихватил зачем-то свод законов,который листал, когда Дафна позвонила. Он чувствовал большую растерянность ииспуг, чем мог предположить. Но, когда увидел ее, спокойно сидящую в кресле иждущую его, он понял, что все будет хорошо, в чем был всегда убежден.

Джеффу передалось ее радостное возбуждение, и он налил им постакану шампанского.

– За нашу дочь!

– За твоего сына!

Ее глаза озорно смеялись, а потом вдруг затуманились болью.Он на мгновение испугался, быстро схватил ее руку, забыв о шампанском, а потомвспомнил все, чему в течение двух месяцев их учили на занятиях по подготовке кродам, стал помогать ей переносить схватки, замерять их длительность заранеекупленным секундомером, и так продолжалось до четырех часов, когда он раньшеДафны понял, что пора идти. В больницу Дафна входила прямо как королева, свысоко поднятой головой, такая взволнованная и гордая, а потом она порывистоприникла к Джеффу, слушая его напутствия, и лишь глаза выдавали, как нелегко ейпревозмогать боль.

– Ты просто необыкновенна, дорогая. Господи, как я тебялюблю.

Джефф проводил ее в предродовую палату, сел с ней рядом,держа ее руку в своей, и помогал правильно дышать, надел халат и маску и вдесять вечера поспешил с ней в родовую палату, потом Дафна изо всех силтужилась, а из глаз Джеффри, полных изумления и благоговения, лились слезы. И,наконец, в десять девятнадцать родилась их дочка. Эми Камилла Филдс мощнымкриком известила о своем появлении на свет, а ее мать издала вопль победы иликования. Доктор высоко поднял девочку и тут же подал Дафне, а Джеффри смотрелна них обеих, смеялся и плакал, гладил мокрые волосы Дафны одной рукой, адругой касался малюсеньких пальчиков ребенка.

– Какая же она красивая, а, Джефф?!

Дафна теперь плакала и улыбалась одновременно, глядя на неговзглядом, который был ему понятен без слов. Он нагнулся и нежно поцеловал ее вгубы.

– По-моему, ты никогда не была так прекрасна, Дафф.

– Я люблю тебя.

Сестры отошли от них подальше, испытывая то, к чему ониникогда до конца не могли привыкнуть, – ощущение чуда, которое на их глазахсовершалось каждый день, и давая троице возможность побыть вместе как можнодольше. Наконец Дафну доставили обратно в ее палату, и уже в полночь, когда оназаснула, Джеффри вернулся домой и лег, но не мог уснуть – все думал об ихмаленькой девчушке, своей жене и обо всем, что их объединяло на протяжении этихдвух лет.

Прошло еще три года. Дафна вернулась работать в «Коллинз»,когда Эми исполнился год. Она как могла растягивала свой отпуск, ей не хотелосьоставлять ребенка. Но, сколь сильно она любила Эми, с такой же силой ейхотелось возобновить работу. Дафна знала, что это ей нужно, да и Джефф всегдапонимал, как важно для нее быть не только матерью и женой, но еще кем-то длясамой себя. Ежедневно к ним приходила няня, пожилая женщина, которую Дафнананяла после рождения ребенка, Джефф помогал, когда надо было вставать кребенку ночью, а в уик-энды они втроем отправлялись в парк или ехали за город,к друзьям. Для всех, кто их знал, было очевидно, что они очень, оченьсчастливы.