– Знаешь, есть много историй и фильмов – не думаю, что онихоть чуть-чуть правдивы, о зомби с Гаити. В таких фильмах ожившие мертвецыходят, волоча ноги, и их мертвые глаза смотрят вперед, а ходят они медленно,неуклюже. Так вот, Тимми Батермен напоминал их. Луис, он напоминал зомби издешевых фильмов, но он не был зомби. Он казался чем-то большим. Что-то было унего в глазах, Луис. Не знаю, как объяснить то, что я хочу тебе рассказать. Незнаю, захочу ли я вспоминать его глаза, даже если окажусь в аду… Хитрость, вот чтобыло в них. Словно разговаривая с Миссус Страттон, он и впрямь решил ночьюзаглянуть к ней. Что-то вселилось в него, Луис. И не думаю, чтоб оно былоразумным и чересчур сильным.., а может, ничего такого и не было.., и ТиммиБатермен изменился совсем по другой причине. Словно.., он постоянно слышалидущий откуда-то радиосигнал. Глядя на него, ты сразу понимал: «Если он ко мнеприкоснется, я закричу..» Вроде так… Так что Тимми бродит туда-сюда по дорогееще один день. Я тогда отработал смену и вернулся домой. А тогда уже, долженсказать, 30 июля… Так вот, вернулся я домой, а у меня на задней веранде сидитДжордж Андерсон – начальник почты, ты его не знаешь, и пьет холодный чай сГаннибалом Бенсоном – вторым человеком в нашем дорожном управлении. С ними ещебыл Алан Пуринтон – начальник пожарной охраны. Норма тоже сидела с ними, ноничего не говорила… У Джорджа была изуродована правая нога. Случилось это,когда он работал на железной дороге, и теперь травма причиняла ему многонеудобств в жаркие и влажные дни. Но он сидел у меня на веранде, как бы там ниболела его нога. «Это зашло слишком далеко, – сказал мне Джордж. – У меняпочтальон не желает ходить по Педерсенской дороге – это первое. Кроме того,пора привлечь к ответственности „Каина“ и его сыночка». "Кого это тыназываешь «Каином»? – поинтересовался я. Ганнибал рассказал мне, что звонил вВоенный Департамент, связался с лейтенантом по имени Кинсмен, в чьи обязанностивходит следить, чтоб никто из военных дураков ничего не выкинул. «Четверо илипятеро местных написали в Военный Департамент, – продолжал Ганнибал, – и этотлейтенант Кинсмен оказался заинтригованным. Если бы только кто-то один написалписьмо, они бы только посмеялись. Кинсмен сказал, что звонил в полицию в Деррии сказал, что, возможно, у них в Ладлоу появились проблемы с психопатами,ненавидящими семью Батерменов. Дело в том, что письма пришли от разных людей.Лейтенант сказал „Это видно даже по почерку и имена на конвертах тут ни причем“. А во всех письмах одно и то же – безумная новость, мертвый ТиммотиБатермен сбежал из Ада и его оживший труп расхаживает туда-сюда по Педерсенскойдороге. Этот Кинсман должен был или куда-то отослать парня или получить от негообъяснения, – закончил Ганнибал. – Все хотят знать, то ли Тимми мертв, то ли онв самоволке. Видно, военные на все сто не уверены в своих записях. Еще онихотят знать: кто похоронен в гробу Тимми Батермена, если тот жив?» Теперьпонимаешь, Луис, неприятности какого рода возникают прежде всего. Мы тамсидели, пили холодный чай и разговаривали. Норма спросила нас, хотим ли мы посэндвичу, но есть никто не хотел. Мы все ходили вокруг да около и, наконец,решили поехать к Батермену. Никогда я не забуду того вечера, даже если доживу истану старше вдвое. Вечер был теплым. Теплее чем в Аду. Солнце напоминалобаскетбольный мяч в корзине облаков. Никто из нас не хотел идти в гости кБатсрменам, но пришлось. Норма поняла это раньше, чем любой из нас. Она,выдумав какую-то причину, отвела меня в сторону и сказала: «Не давай им шастатьвокруг дома Батерменов, а постарайся как можно быстрее увести их оттуда,Джадеон. Ты должен думать о последствиях. То, что происходит – отвратительно!»

Джад внимательно посмотрел на Луиса.

– Она так и сказала, Луис. Это ее слово. «Отвратительно». Иеще она прошептала мне на ухо: «Если что-нибудь случится, Джад, беги. Не думайо других: они увидят все сами. Ты помни обо мне и сразу, если что-нибудьслучится, спасай свою шкуру…» Мы поехали к Батерменам на машине ГаннибалаБенсона – этого сукиного сына, прикарманившего все А-купоны, выписанные нагород. Правда, честно говоря, не знаю, как ему это удалось… Пока мы ехали,никто ничего не говорил, но все мы дымили, словно паровозы. Мы боялись, Луис,все мы боялись. Но единственный, кто сказал что-то дельное, так это Алан Пуринтон.Он сказал Джорджу: «Билл Батермен ходил к чертям, в лес, на север от 15 шоссе,гарантирую». Никто ему не возразил, но я помню, как кивнул ему, Джордж. В общемприехали мы к Батерменам, и Алан постучал. Никто не ответил, тогда мы обошлидом и нашли там обоих: Билл Батермен сидел на задней веранде, накачавшисьпивом, а Тимми стоял там же – на заднем дворе и смотрел, как садится красное,окровавленное солнце. А лицо его казалось пурпурным; словно с него содраликожу. А Билл.., он выглядел словно дьявол. Мне показалось, что он потерялфунтов сорок. Глаза у него запали, словно маленькие зверята, заблудившиеся впещерки.., и рот дрожал, перекосившись на левую сторону.

Джад сделал паузу, словно решал, что сказать, а потомнезаметно кивнул.

– Луис, он выглядел так, словно его прокляли. Тиммипосмотрел на нас и усмехнулся. Только, казалось, он хочет не усмехнуться, азакричать от ужаса. Потом он повернулся и снова стал смотреть на заходящеесолнце. Билли же сказал: «Я, парни, не слышал, как вы стучали», но по лицувидно было – он врет. От стука Алана и мертвые проснулись бы.., даже глухие.Никто ничего больше говорить, похоже, не собирался, так что начал я:

«Билл, я слышал, твой парень убит в Италии». «Тут какая-тоошибка», – ответил он, глядя прямо на меня. «В чем ошибка?» – спросил я. «Ты жевидишь, он стоит вон там, разве нет?» – поинтересовался Билли. «Тогда кого жеты похоронил в гробу на „Плеасантвиев“?» – спросил его Алан Пуринтон. «Будь япроклят, если знаю, – сказал Билли. – И будь я проклят, если мне на это ненаплевать». Он потянулся за сигаретами и рассыпал их по веранде, сломал две илитри, прежде чем закурил. «Может, провести эксгумацию? – спросил Ганнибал. – Тыдумал об этом? Я могу позвонить в проклятое богом Военное Министерство. Онизахотят узнать, может, они похоронили какого-то другого парня вместо Тимми».«Ладно! Это все, с чем вы пожаловали, черт возьми?! – грубо сказал Билли. – Всеэто касается только меня, ведь так? Вот мой мальчик. Он пришел домой наследующий день после похорон. Он в шоке или что-то в таком духе. Теперь он сталнемного странным: и днем и ночью гуляет по округе». «Бросай, Билл, – одернул яего, и по всему было видно, что я на него злюсь. – Если они выкопают гроб иувидят, что он – пуст, хотя ты наверняка набил его камнями, после того каквынул оттуда своего парня, но наверняка-то я не знаю… Зато я знаю, что случитсяпотом, и Ганнибал, Джордж и Алан тоже знают, и ты знаешь. Ты свалял большуюглупость, когда поперся в лес, Билл, и наделал себе, да и всему городку многонеприятностей». «Думаю, ты и твои парни знают, как пойти отсюда, – ответил мнеБилл. – Я ничего не хочу объяснять ни тебе, ни кому-либо еще. Когда я получил телеграмму,то потерял смысл жизни. Я почувствовал себя так, словно обмочился в штаны.Ладно, я вернул себе парня. Но ведь они не правы были, когда забрали его уменя. Ему было всего семнадцать. Он – все, что у меня осталось, когда его матьушла от меня, и плевал я на ваше е…е государство. Еб.. я вашу армию! Еб.. яВоенное Министерство. Еб.. я Соединенные Штаты Америки и таких говнюков как вы,тоже. Я вернул его к жизни. Он пришел назад. Вот и все, что я вам скажу. Атеперь топайте, откуда пришли». Рот его дрожал, зубы стучали, а на лбу выступилпот, выступил большими каплями, и только тогда я понял, что он совсем рехнулся.И меня такое дело довело до безумия. Жить вместе с такой.., тварью.