— Я не хочу уезжать, папа! Я не хочу! — Джонвызывающе вскинул голову. — Я сбегу!

— Нет, ты не станешь этого делать. Ты будешь мужчиной ивыполнишь то, что предписано судом, а мы с тобой будем видеться каждыевыходные.

— Я не хочу видеться с тобой по выходным, я хочу видетьтебя каждый день.

— Ну, мы что-нибудь придумаем. И Бен сказал, что мыможем предпринять еще одну попытку. Мы можем подать на апелляцию. Это займетнекоторое время, но, возможно, во второй раз нам удастся выиграть дело.

— Нет, не удастся. — Джон утратил всякуюнадежду. — И я не хочу жить с ними.

— Сейчас мы ничего не сможем сделать. Надо немногоподождать. Слушай, я буду звонить тебе каждый день. И ты мне можешь звонить,когда захочешь… — Но в глазах у Ника тоже стояли слезы, и голос его дрожал. Онприжал к себе сына и думал о том, как было бы хорошо, если бы все вышло иначе.Почему жизнь так несправедлива. Он любил сына, а кроме ребенка, у него неосталось ничего. Но такие мысли ничему не помогут. Им обоим было тяжело, и ондолжен помочь мальчику. — Пошли, тигренок. Будем собираться.

— Прямо сейчас? — с ужасом спросил Джон. —Когда я должен уехать? Ник с трудом сглотнул.

— В шесть часов. Судья считает, что мы должны покончитьс этим делом как можно скорее. Так что дела обстоят таким вот образом, дружок.

Ник распахнул дверь, но Джон смотрел на него, не шевелясь.Казалось, мальчик пришел в состояние полного шока, как и сам Ник. Это был самыйстрашный день их жизни. А затем, еле волоча ноги и заливаясь слезами, Джонподошел к двери и снова посмотрел на Ника.

— Ты будешь звонить мне каждый вечер? Ник кивнул,пытаясь спрятать слезы за дрожащей улыбкой.

— Да.

— Ты клянешься?

— Клянусь. — Ник поднял руку, и Джон снова кинулсяв его объятия.

Они поднялись наверх и с помощью горничных упаковали трисаквояжа с одеждой и игрушками. Ник хотел, чтобы Джон это сделал сам. Когда онизакончили, Ник встал и огляделся.

— Этого должно хватить. Остальное можешь оставитьздесь, чтобы тебе было чем заняться, когда ты будешь сюда приходить.

— Ты думаешь, она позволит?

— Обязательно позволит. Ровно в шесть раздался звонок вдверь, и на пороге появилась Хиллари.

— Можно войти? — Она улыбнулась отвратительноприторной улыбкой, и Ник ощутил новый прилив ненависти к ней. — Джоннисложил вещи?

Она нарочно посыпала раны солью. Ник посмотрел ей в глаза —они по-прежнему были черными и прекрасными, но абсолютно пустыми.

— Ты можешь гордиться собой.

— Судья оказался мудрым человеком.

— Просто старый дурак. Нику оставалось надеяться толькона то, что Бен прав и сын ей скоро надоест. Джонни вышел, остановился рядом сНиком и посмотрел сквозь слезы на мать.

— Готов, милый?

Джон покачал головой и прижался к Нику.

— Он сложил свои вещи? — Хиллари посмотрела Нику вглаза.

— Да. — Ник указал на саквояжи в коридоре. —Я бы хотел обсудить с тобой, когда я смогу с ним видеться.

— Да, конечно. — Теперь она была готова проявитьвеликодушие. Ник мог видеться с сыном когда угодно. Она уже добилась своего.Мальчик принадлежит ей. Так что теперь Ник может говорить о ней все, чтоугодно, это не лишит ее попечительства над Джоном. Даже мать Филиппа позвонилаи поздравила их. — Я тоже хотела бы попросить тебя кое о чем.

— О чем? — тяжело спросил Ник.

— Мы можем войти внутрь? — Ник так и не пригласилХиллари зайти.

— Зачем?

— Я бы хотела переговорить с тобой с глазу на глаз.

— Нам не о чем говорить.

— А я думаю, есть. — Она сверлила Ника взглядом, итот, осторожно отстранив Джонни, повернулся и направился в библиотеку. Хилларипоспешно двинулась за ним.

— Я бы хотел увидеться в ближайшие выходные, если тебяэто устраивает.

— Я уточню наши планы и дам тебе знать. Я еще не знаюнаверняка, что мы будем делать.

Ник с трудом сдерживался, чтобы не дать Хиллари пощечину.

— Позвони мне сегодня же. Мальчику нужно время, чтобыпривыкнуть к новой обстановке. Ему будет проще, если на этих днях он сможет вернутьсясюда.

376

— А откуда мне знать, что ты не сбежишь с ним?

— Я не могу так поступить. — Хиллари и самадостаточно хорошо знала Ника, чтобы понимать, что он никогда этого несделает. — Так что ты хотела мне сказать? — Ник устремил на Хилларитяжелый взгляд.

— Чек.

— Какой чек?

— Деньги на содержание ребенка. Полагаю, я должна ихполучать с сегодняшнего дня, раз Джонни уезжает со мной. — Ник посмотрелна нее, не веря своим ушам, потом, не говоря ни слова, открыл ящик, досталчековую книжку и, склонившись, вывел ее имя, свое и сумму.

— Меня тошнит от тебя, — промолвил он, протягиваяей чек дрожащей рукой.

— Благодарю. — Хиллари улыбнулась и вышла. Никпоследовал за ней в прихожую, где рядом с саквояжами стоял Джонни. Теперь уженичего нельзя было изменить. Наступил конец. Война проиграна. Ник обнял Джоннии под звук детских рыданий нажал кнопку лифта. Один за другим в лифт загрузилисаквояжи, и Хиллари крепко взяла сына за руку. Они вошли в кабину, и медленносходящиеся створки дверей скрыли из вида рыдавшего Джонни. Ник остался один и,теперь уже не сдерживаясь, прижался к стене и дал волю слезам.

Джонни переехал к матери вечером третьего декабря. Тремяднями позже Лиана прочла в газете о печальном для Ника исходе разбирательства. Этого-тоона и боялась. Ребенка редко отдавали отцу, даже такому, как Ник, хотя Лиананадеялась и молилась об этом. Дядюшка с изумлением взирал на нее, когда в тоутро с отчаянным видом она застыла с газетой в руках.

— Что-нибудь случилось? — Он никогда раньше невидел ее в таком состоянии, и Лиана ответила не сразу. Он уже начал гадать, неслучилось ли чего во Франции, хотя, просматривая газету, сам ничего не заметил.И наконец Лиана собралась с силами:

— С моим другом произошла ужасная вещь.

— Я его знаю? — Лиана покачала головой.

Дядюшка скорее всего читал об этом суде, но она никогда неговорила ему, что знает Ника Бернхама. Она почувствовала, как свинцовая тяжестьнаваливается ей на грудь, стоило представить себе, что ощущал Ник, расставаясьс мальчиком.

Но она взяла себя в руки и встала — ее ждала работа. Однакомысли о Нике преследовали ее целый день, и на этот раз, сняв трубку, она неположила ее обратно на рычаг. Она попросила соединить ее со «Сталью Бернхама» вНью-Йорке, и, когда телефонистка набрала номер и на другом конце ответили,Лиана попросила к телефону Ника. Но его не оказалось на месте. Лиана не сталасообщать своего имени, а лишь задумалась над тем, куда он мог отправитьсязализывать раны. Лиана допускала, что в отчаянии он позвонит ей сам, но знаетли он, что она теперь на Западном побережье? Связи между ними давно оборвались,и это было к лучшему. Для нее этот роман всегда будет сопряжен с муками из-заАрмана. Но ведь теперь Ник потерял сына, и у него не осталось никого. Но потомона улыбнулась собственным мыслям: как все-таки она глупа. Ведь они не виделисьуже полтора года, год как Ник разведен. Наверняка сейчас с ним какая-нибудьмилая женщина, возможно, поэтому он и развелся. И если ее догадка верна, естьнадежда, что подруге Ника достанет доброты и она сумеет пролить бальзам на егоизраненную душу. Как, должно быть, мучительно переживает он потерюединственного сына и необходимость отдать его в руки ненавистной женщины.