Слушания должны были продолжаться в течение двух-трехнедель, и в конце главным свидетелем должен выступить сам Джонни. Но на третьейнеделе слушаний Джонни заболел свинкой, и судья снова отложил дело. Судебныезаседания возобновились четырнадцатого ноября. Ник и Бен Грир ощущали, что этотперерыв пошел им на пользу. Он дал им возможность перегруппироваться и найтидополнительных свидетелей, хотя Ник был разочарован, осознав, как мало тех, ктосоглашался давать показания. Люди не хотели, чтобы их впутывали в это дело.Никто не был ни в чем уверен… прошло уже столько времени. Даже миссис Маркхамотказалась. Она уже сделала все, что могла, сообщив Нику о том, где находитсяребенок, остальное было его делом. Она считала, что непоправимый урон уженанесен ее имени. Имена Филиппа и Хиллари слишком долго не сходили с газетныхстраниц, и Ник, с ее точки зрения, был повинен в этом не меньше, чем ее сын. Ейбыло уже не важно, кто получит мальчика, оно ей надоело, это разбирательство.Единственное, что удалось Нику, это собрать несколько горничных, ненавидящихХиллари, но, по их словам, никто из них не видел, чтобы она по-настоящемупренебрегала ребенком. В конце второго дня после возобновления слушаний Никуоставалось только всплескивать руками, когда они с Беном Гриром пошлипосовещаться.

— Господи Иисусе, зачем она это делает, Бен? Ей ведь ненужен Джон.

— Теперь она не может отступиться. Она зашла слишкомдалеко. Так всегда бывает с судебными делами. Пока добираешься до конца, никомууже ничего не нужно. Но судебную машину трудно повернуть назад.

На следующий день Ник в отчаянии попытался откупиться, и накакое-то мгновение ему показалось, что битва выиграна. Он заметилзаинтересованный блеск в глазах Маркхама, когда они встретились в коридоресуда, но глаза Хиллари ничего на выражали. А когда Ник в отчаянии отошел всторону, Филипп схватил Хиллари за руку.

— Какого черта, почему ты отказала ему? На что, тысчитаешь, мы будем жить следующие несколько лет? Своим наследством тыпользоваться не можешь, и ты знаешь, что сказала моя мать.

— Плевать я хотела. Я не возьму у него ни цента.

— Дура. — Он снова схватил ее за руку, но Хилларивырвала ее.

— Пошли вы к черту оба. Мне нужен мой сын.

— С чего это? Ты ведь не любишь детей.

— Он мой. — Она говорила о Джоне, как о меховойшубе, драгоценностях или военном трофее. Пусть он ей не нужен, но свои права нанего она не может не заявить. — Почему я должна что-то уступать Нику?

— Ради Бога, возьми деньги.

— Мне не нужны деньги. — Хиллари наградилаМаркхама холодным, надменным взглядом.

— Да нет же, нужны. Нам обоим они нужны.

— Твоя мать передумает.

Филипп тоже рассчитывал на это Но если она не передумает, импредстояла борьба, к которой он отнюдь не стремился. Филипп опасался, что емудаже придется пойти работать, а это уж будет конец света. А Хиллари тем болееникогда не станет работать — в этом он не сомневался. Но она оказаласьпредусмотрительнее, чем он.

— Ты никогда не слышал об алиментах на ребенка? —Хиллари нежно улыбнулась. — Ник захочет убедиться, что Джонни имеет все,что ему надо. Значит, и мы будем это иметь. Вуаля. — Она сделала реверанс,и Филипп ухмыльнулся.

— Ты чертовски умна для хорошенькой женщины. — Онпоцеловал ее в щеку, и они вернулись в зал суда, где вовсю полыхало сражение.Судья считал, что они закончат к Дню Благодарения, и Ник весь напрягся приодной мысли об этом. А что, если он проиграет? Что он будет делать? Он не могпредставить свою жизнь без сына. Он даже не решался думать об этом. А потомнеожиданно они подошли к концу, и адвокатам было предоставлено слово длязаключительных выступлений. Джонни уже дал свои показания, но он был смущен, иречь его звучала по-детски, он разрывался между обоими родителями — обожаемымотцом и матерью, которая, не сдерживаясь, рыдала прямо в зале суда и которуюему явно было очень жалко.

Судья объяснил, что обычно ему требуется от недели до двух,чтобы прийти к определенному решению. Но, учитывая напряжение, в которомпребывают обе стороны уже почти год, заинтересованность прессы и тяжелый груз,обрушившийся на плечи ребенка, на этот раз он попытается принять решениебыстрее. Все будут поставлены в известность о дне оглашения решения, а покавсем следует разойтись по домам и ждать. Когда Ник выходил из здания суда, его,как и всегда, ослепляли вспышки фоторепортеров, а вокруг крутились журналисты:«Что они сказали, Ник? Где мальчик?.. Кто выигрывает?.. Не думаете ли вы, чтоона снова его похитит?..» Все они уже привыкли к этому. Но на этот раз, выйдяиз зала суда, Хиллари остановилась с Филиппом на ступеньках лестницы и одарилавсех лучезарной улыбкой Ник залез в свой лимузин, откинулся на спинку сиденья изакрыл глаза. Он несколько прибавил в весе после возвращения Джона, но в сорокуже ощущал себя восьмидесятилетним стариком.

Ник посмотрел на Грира, который сидел, склонившись надсвоими записями, рядом, и покачал головой.

— Знаешь, иногда мне кажется, что это никогда некончится.

— Кончится, — поднял на него взгляд Грир. —Кончится.

— Но как?

— Это нам неизвестно. Надо подождать решения судьи. Никвздохнул.

— Ты представляешь себе, что значит препоручить другимрешение судьбы самого дорогого тебе существа?

Грир медленно покачал головой.

— Нет. Но я знаю, сколько тебе пришлось пережить, и мнеочень жаль тебя. — Грир смотрел на Ника не как адвокат, но какдруг. — Я чертовски надеюсь, что ты выиграешь, Ник.

— И я. А если нет? Я смогу подать апелляцию?

— Сможешь. Но это займет очень много времени. Я бы тебесоветовал подождать. Дай ей полгода пожить с мальчиком, и она вместе с нимприбежит к тебе обратно. Я всю неделю наблюдал за ней, и она полностью соответствуеттому, что ты о ней рассказывал. Холодная, хитрая, жестокая. Ей наплевать насына. Стоит тебе заикнуться о чем-нибудь, и она наносит ответный удар в самоебольное место.

— Да, она такая.

— Но она одумается. Попомни мои слова, она вернетмальчика. Все, чего она хочет, это победить. Публично. Чтобы она выгляделахорошей матерью. Ты же знаешь все эти мифы — Америка, материнство, яблочныйпирог.

Ник улыбнулся чуть ли не впервые за всю неделю.

— Не думаю, что она ими руководствуется. Ее скорееинтересуют соболиные меха и Ван-Клиф.

Грир тоже улыбнулся в ответ.

— Только не в суде. Она же не дурочка, да и адвокаты унее смышленые ребята.

Ник посмотрел на Бена, который по-настоящему стал емудругом.

— Как и ты. — И он почувствовал, как комок застрялу него в горле. — Выиграем мы или проиграем, ты молодец, Бен. Я знаю, чтоты сделал все, что мог.