В лице Ника проступила жестокость, когда он поднялся из-застола и направился к ней.

— Тебе наплевать на него.

Но Ник ошибался. Ей было не наплевать. Двенадцатого мартаХиллари выходила замуж, и миссис Маркхам уже отпускала замечания по поводускандального дела Хиллари и Ника. Она требовала, чтобы попечительство надребенком получила Хиллари и скандал был замят. Ей хватало выкрутасов Хиллари иФилиппа.

— Через пять недель я выхожу замуж и хочу, чтобы Джоннибыл при мне.

— Зачем? Чтобы не было сплетен? Иди к черту.

— Он должен жить со мной. Мы с Филиппом любим его.

— Вот странно. — Ник присел на край стола. Он нехотел приближаться к Хиллари. Ему казалось, что она источает яд. —Насколько я помню, именно он держал револьвер у виска моего сына.

— О, ради Бога, хватит об этом.

— Ты пришла ко мне, а не я к тебе. Если тебе ненравится то, что я говорю, можешь выйти из кабинета.

— Я не уйду, пока ты не позволишь мне видеться с сыном.А если не позволишь, — взгляд ее стал таким же ненавидящим, как и уНика, — то я получу судебный ордер и тебе придется позволить. —Филипп уже свозил ее к адвокатам, и Хиллари понравилась их манера поведения.Это были крутые ребята.

— Ах вот как! Почему бы твоим адвокатам не позвонитьмоему и пусть обсудят это между собой. Сэкономишь на такси — не надо будетприезжать ко мне.

— Я могу позволить себе такие расходы.

— Это верно, — улыбнулся Ник. — Зато твойжених не может. Я слышал, он разорился и живет теперь на содержании усобственной мамочки.

— Ты сукин сын… — Он попал в больное место. Хиллариподошла к двери и распахнула ее. — Мои адвокаты свяжутся с тобой.

— Желаю счастливой свадьбы. — Дверь хлопнула, иНик кинулся к телефону звонить Бену Гриру.

— Я знаю, что тебе это не понравится, Ник. Но тебепридется позволить ей видеться с сыном. Рядом с мальчиком телохранители, такчто она не причинит ему никакого вреда.

— Он не хочет ее видеть.

— Он недостаточно взрослый, чтобы принимать такиерешения.

— Это с чьей точки зрения?

— Штата Нью-Йорк.

— Черт.

— Я думаю, у тебя хватит ума, чтобы дать имвстречаться. Может, после пары встреч она потеряет к нему интерес, и на судеэто будет нам на руку. Я действительно хочу, чтобы ты все как следует обдумал.

Ник обдумал, но и через несколько дней, придя к Гриру,сохранял такую же непреклонность.

— Понимаешь, если ты будешь ей препятствовать, онасможет получить ордер в суде и заставить тебя дать ей видеться с мальчиком.

— Она мне это уже сказала.

— И, к несчастью, она права. Кстати, кто ее адвокаты?

— Наверное, ребята Маркхама. Фалтон и Мэтьюз. —Услышав эти имена, Грир нахмурился. — Ты их знаешь? Адвокат кивнул.

— Они очень крутые, Ник. Очень крутые.

— Круче тебя? — Ник улыбался, но вид у него былвстревоженный.

— Думаю, нет.

— Ты всего лишь думаешь? Такой ответ не вселяетнадежды. Ты сможешь их побить или нет?

— Смогу, и мне уже удавалось это, но пару раз мнедоводилось и проигрывать им. Она наняла самых лихих ребят в городе.

— Неудивительно. Что из этого следует?

— Позволь ей встречаться с мальчиком.

— От одной этой мысли мне становится худо.

— Тебе не станет лучше, если они принудят тебя.

— Ладно, ладно. — В тот же день Ник попросил своюсекретаршу позвонить Хиллари и предложить ей встретиться с Джоном в следующиевыходные. Он надеялся, что она уедет, но она согласилась и пришла ровно вназначенный час. Ник предупредил телохранителя, чтобы тот в случае появленияМаркхама сразу же вызывал полицию или арестовал его сам. Он мог себе этопозволить, так как ордер на изоляцию оставался в силе, но Маркхаму хватило умане появляться. Хиллари пришла одна — с притворно скромным видом, в синемкостюме и норковом жакете, подаренном Ником.

Ник остался внизу у себя в кабинете, а телохранительпо-прежнему стоял в коридоре у комнаты Джонни, получив распоряжение держатьдверь открытой. Со всех точек зрения этот визит не был легким, и Хиллари,уходя, вытирала слезы.

— Скоро увидимся, дорогой, — поцеловала она сынана прощание. И когда она ушла, было очевидно, что мальчик в растерянности отслез матери.

— Папа, она сказала, что плачет каждую ночь. У неедействительно очень грустный вид… — Джонни выглядел отчаянно несчастным, когдастал показывать отцу привезенные матерью подарки — новую бейсбольную кепку,игрушечные ружья, большого плюшевого медведя, для которого он был уже слишкомвзрослым, и игрушечный поезд У нее не было ни малейшего представления, что изэтого может понравиться мальчику, поэтому она купила все. Ник с трудомсдержался, чтобы не раскричаться. Эти подарки только расстроили мальчика, и Никэто понимал. Хиллари вела тонкую игру, но Ник решил не объяснять этого Джону,чтобы не усугублять его неловкость. Однако положение не улучшалось. Хиллариприезжала каждое воскресенье, нагруженная подарками, и рыдала в комнате сына.Джонни начал зудеть и стал страшно нервным. И Ник поставил об этом визвестность своего адвоката.

— Послушай, она сводит его с ума. Он не знает, что емуи думать. Она сидит у него и заливается слезами, объясняя, что плачет каждуюночь. — Ник нервным движением взъерошил себе волосы. Утром он поссорился ссыном из-за того, что назвал мать ведьмой. Джонни встал на ее защиту.

— Я предупреждал тебя, что будет тяжело, а дальше будетеще тяжелее. Фалтон и Мэтьюз не дураки, и они точно объясняют ей, что онадолжна делать. Они написали сценарий, и она безупречно его исполняет.

— Она разыгрывает настоящую драму.

— Естественно. А ты как думал?

— Она способна на все.

Хиллари продолжала свои посещения до самого дня свадьбы,после чего уехала с Филиппом на три недели на Карибское море. Ей действительнонужно было отдохнуть. Она все еще не оправилась после аборта, который Филипп ейустроил в Рино, а встречи с Джонни требовали огромного напряжения сил. Ейсмертельно надоело покупать ему подарки и размахивать мокрым носовым платком.

— Давай пошлем все это к черту, — говорила онаФилиппу, лежа на пляже в Сен-Круа, — он тяжелый ребенок и страшно любитотца. Чего ты еще от меня хочешь? Я, кажется, уже скупила у Шварца все. Чтодальше?

— Советую тебе что-нибудь придумать. Моя мать сказала,что, если после нашего возвращения этот скандал не прекратится, она перестанетдавать нам деньги.

— Ты же взрослый мужчина. Скажи ей, чтобы оназаткнулась. — Хиллари больше не надо было притворяться, а от стоящей жарыона делалась раздражительной. — Чего ты еще от меня хочешь?