— Я боролся десять лет, чтобы из этого что-нибудьвышло, но ничего не получилось, — промолвил он, грустно глядя на БенаГрира. Ни для кого в Нью-Йорке это давно не было тайной, и для Грира в томчисле. — Когда я вернулся из Европы в июле, я еще пытался привести ее вчувство и объяснить, что корабль должен оставаться на плаву. К этому временинаш брак уже превратился… — он помедлил, подбирая слова, — в брак порасчету, но ради ребенка я хотел его сохранить. — Грир кивнул. Он ужетысячу раз слышал эту историю от разных мужчин. — У нее еще во Францииначался роман с Филиппом Маркхамом. И продолжается уже больше года. Я дал ейпонять, что она может делать что угодно, но на развод я не соглашусь. И знаешь,что вчера выкинул этот сукин сын?

— Сгораю от любопытства.

Но Ник в ответ даже не улыбнулся.

— Приставил дуло револьвера к голове ребенка. Когда явернулся домой с работы, я увидел его у нас в гостиной. Он сидел спокойный, какайсберг, приставив револьвер к виску Джона. Он заявил, что, если я не отпущуХиллари, он убьет моего сына. — Ник побледнел, а адвокат нахмурился.Положение действительно казалось отчаянным.

— Револьвер был заряжен, Ник?

— Нет. Но тогда я этого не знал. Я согласился наразвод, и он убрал револьвер. — Картина происшедшего вновь ожила в памятиНика, и он стиснул зубы и сжал кулаки.

— И что ты сделал потом?

— Избил его. Сломал три ребра, руку и выбил два зуба.Хиллари уехала вчера вечером и пыталась забрать с собой Джонни. Я сказал ей,что, если она прикоснется к нему или еще раз появится в моем доме, я убью и ееи Маркхама. И клянусь Господом, я не шучу.

— Да, у тебя есть все основания для развода. — Нодля Ника это не было новостью. — Ты сможешь доказать наличие адюльтера?

— Запросто.

— А основания для того, чтобы выиграть процесс опопечительстве?

— Неужели того, что я рассказал тебе, мало? Он хотелубить моего ребенка.

— Револьвер не был заряжен. И это делал Маркхам, а нетвоя жена.

— Но она участвовала в этом. Она сидела рядом и неостановила его.

— Вероятно, она знала, что револьвер не заряжен.Согласен, выходка грязная, но этот поступок еще не гарантирует тебе получениепопечительства.

— Тогда гарантирует все остальное. Она плохая мать, ейнаплевать на Джонни сейчас и всегда было наплевать. Она хотела сделать аборт, акогда все-таки родила его, не обращала на него внимания. Когда я застрял вЕвропе после объявления войны, она отправила ребенка к матери и почти десятьмесяцев даже не видела его, пока я не вернулся домой. Она плохая мать! Плохаямать, понимаешь? — Будучи не в силах совладать с собой, Ник вскочил иначал ходить по кабинету. Не надо было слушать Лиану. Надо было расстаться сХиллари еще полгода тому назад и сразу подать в суд иск о попечительстве. Но онне сделал этого. А теперь потерял и Лиану. Если бы он был свободен, кто знает,как сложились бы их отношения. Прошло уже почти полгода, а он до сих пор не могпережить эту потерю.

— Она готова предоставить тебе попечительство над ребенком?

Ник заставил себя сосредоточиться на Хиллари и покачалголовой.

— Она боится только того, что скажут люди. Вдруг еесочтут алкоголичкой и распутной женщиной, каковой она на самом деле и является.Она не хочет, чтобы об этом заговорил весь город. Хотя это и так всем известно— ради Бога, с кем она только не спала! — Впрочем, Ник был вынужденпризнать, что в последнее время положение изменилось. Хиллари была вернаМаркхаму, как никогда не была верна ему.

— Тебе предстоит тяжелая борьба, Ник. Очень тяжелая.Развод ты, конечно, получишь — у тебя очень веские причины, тем более того жехочет и Хиллари, а вот дела о попечительстве обычно очень сложны. Суд почтивсегда принимает решение в пользу матери, если только она не являетсяпсихически больной и не находится в какой-нибудь клинике. Даже если онаалкоголичка, как ты говоришь, и распутная женщина, этого может бытьнедостаточно. Суд считает, что детей должна воспитывать мать, а не отец.

— Но не в данном случае.

— Возможно, ты прав. Но нам предстоит доказать это, иборьба потребует неразборчивости в средствах. Тебе придется вытащить всю грязьдо последней капли. Готов ли ты действительно подвергнуть своего сына такомуиспытанию?

— Нет. Но если я буду вынужден сделать это, то сделаю.И если ты скажешь мне, что у меня нет выхода, мы начнем бессрочную кампанию подискредитации Хиллари. В течение многих лет она давала мне поводы, и теперь янамерен все их пустить в ход. В конце концов я это делаю ради Джонни.

Грир кивнул. Ему нравились сложные дела.

— Но если ты прав и мальчик на самом деле ей не нужен,она ведь может отступиться.

— Возможно. — Хотя на самом деле Ник сомневался втом, что Хиллари отступится. — А пока мне нужен ордер на изоляциюМаркхама, чтобы он не приближался к моему сыну.

— Где мальчик сейчас?

— В нашей квартире, со мной. Я сказал горничной, чтобыона не впускала Хиллари, если та явится за вещами. Я сам отошлю их к Маркхаму.

— Она имеет право видеть ребенка.

— Черта с два она имеет. Ничего она не имеет, покаякшается с человеком, целившимся в Джонни из револьвера.

— Это было сделано только для того, чтобы произвести натебя впечатление. — Грир говорил невыносимо спокойным голосом, но Ник былнастолько взвинчен, что практически не слышал его.

— Неужто? И знаешь, это произвело на меня впечатление!Так ты берешься за это дело?

— Берусь. Но я хочу сразу тебе все объяснить. Я не могугарантировать исход, Ник.

— Неважно. Сделай все, что сможешь.

— И ты будешь меня слушаться?

— Если твои советы покажутся мне разумными. — Никулыбнулся, а Грир погрозил ему пальцем. — Ладно-ладно. Как ты думаешь,сколько это может занять времени?

— Дай ей согласие на развод в Рино. Это займет всегошесть недель. Но дела о попечительстве тянутся долго.

— Насколько долго? Я не хочу, чтобы это висело ни надДжонни, ни надо мной.

— Может пройти целый год.

— Черт! Но если я выиграю, мы избавимся от неенавсегда?

— Возможно. Попробуй откупиться от нее. Ник покачалголовой.

— Не выйдет. У нее наследство шесть миллионов долларов,и у Маркхама тоже не маленькое состояние.

— Ну, ладно. Значит, нам придется вести дело честнымпутем.

— А если сможешь, то и обманным. — Улыбнулся Ник,и Бен Грир тоже ответил ему улыбкой.

— Ты мне только расскажешь, как выиграть, а я ужвыиграю. Сегодня же получу для тебя ордер на изоляцию Маркхама. — Онвзглянул на часы. — Через полчаса мне надо быть в суде. А потом я хочувстретиться с тобой и обсудить ход нашей кампании. Как насчет следующей недели?