и у меня начинает урчать в животе. Зофия предлагает сделать перерыв, поэтому мы возвращаемся на городскую площадь, чтобы передохнуть.

– Давайте посмотрим, что еще принесет этот день.

Она подмигивает, когда мы приступаем к трапезе.

* * *

Пообедав, я оставляю Зофию на второй кофе, в котором она «отчаянно нуждается», и иду в ближайший переулок, чтобы уединиться и позвонить своей семье.

– Где ты, мамочка? – спрашивает Келли, снимая трубку с первым же гудком.

Связь здесь не очень хорошая, поэтому ее лицо видно не слишком четко, но даже такого изображения достаточно, чтобы я впервые почувствовала укол тоски по дому. Я отбрасываю ее и пытаюсь сохранить беззаботный тон.

– Мы находимся в маленьком городке под названием Тшебиня, где родились Бабча и Па, – объясняю я ей. – Как там у вас дела?

– О, знаешь, – щебечет она, – не волнуйся, теперь я больше помогаю папе, и он почти изучил основы. Почти. – Я пытаюсь похихикать, но смех сопровождается гримасой, и выражение лица Келли становится немного печальнее. – Мамочка, обычно, когда папа уезжает на работу, мы очень скучаем по нему, но сейчас все совсем по-другому. Я просто ужасно скучаю по тебе.

– Я тоже скучаю по тебе, медвежонок, – грустно отвечаю я.

Большие глаза Келли наполняются слезами, и она быстро-быстро моргает.

– Так, ладно, не бери в голову, – говорит она, и целую секунду ее голос звучит намного старше, чем голос десятилетней девочки, и мое сердце начинает ныть еще сильнее. Она выдыхает, а затем радостно спрашивает меня: – Ты нашла сегодня еще что-нибудь классное?

Я рассказываю ей о фермерском доме и обещаю прислать несколько фотографий. Когда Уэйд берет трубку, тоска по дому возвращается. Дома я провожу много времени, беспокоясь о том, что кажется мне разрушенным. Только сейчас, находясь на другом конце света, я четко понимаю, что кое-что все-таки уцелело. Связь между нами представляется менее яркой, чем когда-то, но Уэйд по-прежнему мой лучший друг, и я все еще глубоко, безнадежно привязана к нему.

– Привет, – ласково говорю я.

– Привет, моя милая женушка, – произносит он с улыбкой. – Как дела в гламурной Европе?

– О, роскошно, – шучу я, поворачивая камеру, чтобы показать ему вид на переулок. Когда я переключаю камеру обратно, он смеется. – Мы посетили дом детства Бабчи и позвонили маме, пока были там, чтобы Бабча смогла его увидеть. Это было удивительно – такой особенный момент, и я так рада, что смогла сделать это для нее. И знаешь что? Настоящее имя Бабчи – Алина.

– Не может быть!

– Это правда. Мама говорила мне на днях, что Бабча пыталась убедить ее назвать меня именно так, но мы даже представить не могли, почему, – сообщаю я.

– Невероятно! Есть идеи, почему она взяла другое имя, когда переехала сюда?

– Мы еще не знаем. О, кстати, Зофия восхитительна – отличный водитель и очень знающий гид. Отлично сработано.

– Спасибо. – Уэйд театрально кланяется в камеру, и мы оба замолкаем. Сегодня дома все кажется более мирным, но я нервничаю и очень хочу спросить, как поживает Эдди.

– Он в своей комнате, смотрит любимые видео, – говорит Уэйд, правильно «услышав» вопрос, который я не задала. – У него все хорошо, Элис. Вчера я привел его в офис, и он подружился с некоторыми членами моей команды.

Мои глаза расширяются.

– Правда?

– Конечно, – говорит Уэйд и пожимает плечами. – Если подумать, то мой офис своего рода идеальное место для Эдди. Я имею в виду, что есть правила, правила на основе этих правил, которые в свою очередь являются основанием для еще одних правил, и все это четко запротоколировано. Я просто дал ему руководство по безопасности для посетителей, он прочитал его, а потом весь день тихо сидел в моем кабинете и возился со своим айпадом. Затем он отправился со мной на встречу и просто сидел и играл с этой штукой – дрейдлом. Вероятно, благодаря тому, что ни одна из моих лабораторных крыс не особо разговорчива, Эдди был в некотором смысле как дома. – Уэйд, помолчав, прочищает горло и с явным трудом признается: – Заставил меня задуматься, почему я раньше не брал его с собой.

Я чувствую внезапный прилив смятения, потому что я рада такому признанию и испытываю облегчение, но одновременно негодую. В последние несколько лет я отказалась от попыток убедить Уэйда попытаться наладить отношения с Эдди, но до этого… в первые годы…

Я пыталась убедить его все это чертово время!

«Будь великодушна, Элис. Не говори этого.

Сделай это. Не делай. Скажи. Это».

– Я говорила тебе много лет назад, что ты должен как-нибудь взять его с собой в офис! Я говорила тебе, что ему понравится! Я говорила, что твоя команда поймет, но ты возразил, что это будет слишком опасно, а я… Я говорила тебе! – выпаливаю я.

Челюсть Уэйда напрягается.

– Я помню, – натянуто отвечает он. Я должна сменить тему разговора, прежде чем он перерастет в спор, но мне нужно больше информации о сыне, поэтому я пытаюсь смягчить свой тон и спрашиваю: – Он спал прошлой ночью? Он уже поел?

Теперь Уэйд смотрит в камеру немного настороженно.

– Прошлой ночью я дал ему мелатонин, так что да, он спал довольно хорошо. Иногда он спрашивал о тебе на айпаде, и Паскаль указывала ему на календарь, который ты для него сделала. – Взгляд мужа смягчается, как и его тон, и это дарит мне уверенность, в которой я отчаянно нуждаюсь. – Нет ничего такого, с чем мы не могли бы справиться, дорогая. Все в порядке.

Все, о чем я могу думать каждую секунду разговора, это мой бедный сын, сбитый с толку моим отсутствием, спрашивающий снова и снова, но никак не способный по-настоящему понять, почему я исчезла, пока он был в школе. Как только напряжение начинает пронизывать тело, я заставляю себя подумать о том, насколько все могло быть хуже, о том, что я ожидала, что так и будет, и о тех положительных сдвигах, которые уже случились, пока я в поездке. Если бы Уэйд брал Эдди с собой на работу хотя бы изредка, когда я болею или не могу совмещать графики Эдди и Келли…

«Вся моя жизнь изменилась бы».

У меня был бы запасной план на те случаи, когда я так отчаянно нуждаюсь в его помощи.

Время от времени у меня появлялся бы шанс немного передохнуть.

У меня был бы кто-то, кто мог бы заменить меня, когда мне нужен перерыв, кто-то, с кем можно было бы разделить взлеты и