для возвращения к центру, но большинство остались неподвижны за неумением маневрировать, отсутствием таковой возможности или желания. Лишь четыре корабля послушались сигнала командира и пытались сменить галс, помогая себе спущенными на воду шлюпками. Это были «Монблан», «Дюгэ-Труэн», «Формидабль» и «Сципион».

Дюмануар на «Формидабле», прославившийся в сражении при Альхесирасе, вместе со «Сципионом», «Дюгэ-Труэном» и «Монбланом» стал спускаться с севера на юг вдоль линии сражения. Дойдя до центра, он увидел захваченные «Бюсантор» и «Сантиссиму Тринидад», давно побежденный «Редутабль» и англичан, гоняющихся на сильно поврежденных кораблях за кораблями французов, дрейфующими по ветру. Во время движения Дюма-нуар подвергся энергичному обстрелу, причинившему многие разрушения его четырем кораблям и весьма уменьшившему их боеспособность. Не найдя никого, кому мог бы прийти на помощь, он продолжал движение и дошел до арьергарда, где шестнадцать французских и испанских кораблей сражались с колонной Коллингвуда. Здесь контр-адмирал мог спасти несколько кораблей, пожертвовав собой. Однако, поддавшись скорее осторожности, нежели отчаянию, он не сделал ничего. Судьба обошлась с ним как с Вильневом: за то, что он захотел избежать славной гибели, ему предстояло вскоре встретить гибель бессмысленную в другом месте.

На этой оконечности линии, которая первая вступила в бой с колонной Коллингвуда, все французские корабли за исключением «Аргонавта» сражались с храбростью, достойной бессмертной славы. Испанские «Санта Анна» и «Принц Астурии» доблестно повторяли поведение французов. После двухчасовой борьбы «Санта Анна», первая в арьергарде, потеряв все мачты и причинив «Роял Соверену» почти столько же разрушений, сколько претерпела сама, спустила флаг. Вице-адмирал Алава, тяжело раненный, вел себя чрезвычайно благородно. «Фугё», ближайший сосед «Санта Анны», после величайших усилий оказать ей помощь, мешая «Роял Соверену» форсировать линию, был покинут испанской «Монаркой», стоявшей за ним. Окруженный и осажденный двумя английскими кораблями, «Фугё» лишил обоих способности к управлению, а затем, схватившись борт о борт с «Темерером», он отбил несколько абордажных атак, потеряв около 400 человек из 700. Его убитого капитана Бодуэна тотчас сменил лейтенант Базен и столь же храбро, как и его предшественник, сопротивлялся атакам англичан. Однако когда те возобновили нападение и завладели передним полуютом, доблестный Базен, раненый и обливающийся кровью, имея при себе лишь несколько человек и загнанный на задний полуют, был вынужден сдаться.

Позади «Фугё», на месте, покинутом «Монаркой», с отвагой и сноровкой маневрировал французский «Плютон» под командованием капитана Космао. Торопясь заполнить оставленный «Монаркой» зазор, он перерезал путь неприятельскому «Марсу», изрешетил его ударами и собирался взять на абордаж, когда трехпалубный корабль обстрелял его с кормы. Тогда «Плютон» ловко увернулся от нового противника и, повернувшись к нему траверсом, а не кормой, ушел от огня, сам послав в противника несколько смертоносных залпов. Вернувшись к «Марсу» и умело воспользовавшись преимуществом, которое предоставлял ему ветер, он зашел с кормы, сбил на нем две мачты и вывел из строя. Избавившись от двух нападавших, «Плютон» попытался прийти на помощь французам, осаждаемым превосходящим по численности противником, что произошло из-за отступления кораблей, изменивших своему долгу.

Позади «Плютона» «Альхесирас», управляемый контр-адмиралом Магоном, давал памятный бой, достойный того, какой выдержал «Редутабль», и столь же кровавый. Магон, родившийся в Иль-де-Франс в семье выходцев из Сен-Мало, был еще молод и столь же прекрасен, как и храбр. В начале сражения он собрал экипаж и обещал подарить великолепную портупею, пожалованную ему Королевской Филиппинской компанией, тому из матросов, кто первым кинется на абордаж. Всем хотелось заслужить награду из его рук. Ведя себя подобно командирам «Редутабля», «Фугё» и «Плютона», контр-адмирал Магон сначала выдвинул «Альхесирас» вперед, дабы закрыть путь англичанам, пытавшимся разбить линию. В этом движении он столкнулся с бывшим французским 80-пушечником «Тоннантом», перешедшим к англичанам после Абукира. Им управлял храбрый капитан Тайлер. «Альхесирас» подошел к «Тоннанту» весьма близко, обстрелял и, повернув на другой галс, глубоко вонзил свой бушприт в ванты неприятельского корабля. Ванты, как известно, это веревочные лестницы, которые, привязывая мачты к корпусу корабля, служат их прочной установке и поднятию. Привязав себя таким образом к противнику, Магон собрал самых крепких матросов, чтобы повести их на абордаж. Но с ними случилось то же, что с экипажем «Редутабля». Уже собравшись на палубе и на бушприте, французы приготовились броситься на «Тоннант», когда другой английский корабль, стоявший к нему бортом, выпустил в них несколько зарядов картечи, поразивших огромное множество людей. Теперь, прежде чем думать о продолжении абордажа, нужно было противостоять вновь появившемуся противнику, а также третьему, который собирался присоединиться к двум первым и обстрелять уже поврежденные борта «Альхесираса». Обороняясь сразу от трех врагов, Магон подвергся абордажу капитана Тайлера, который захотел в свою очередь подняться на палубу «Альхесираса». Магон встретил его во главе экипажа и, подавая пример матросам, с абордажным топором в руках оттеснил англичан. Три раза они возобновляли атаку, три раза он отбрасывал их с палубы «Альхесираса». Его капитан Летурнёр был убит рядом с ним. Лейтенант Плассан, взявший на себя командование, был тотчас ранен. Магон, чья блестящая форма указывала врагам его местонахождение, получил пулю в руку, но не посчитался с ранением и захотел остаться на посту. Вторая пуля поразила его в бедро. Силы начали оставлять его. Поскольку он с трудом держался на покрытой трупами и обломками палубе, Бретонньер, ставший капитаном после гибели всех остальных, умолял его хоть на минуту спуститься в судовой госпиталь, чтобы перевязать раны и не терять сил, истекая кровью. Надеясь вернуться в бой, Магон послушался Бретонньера и, поддерживаемый двумя матросами, он спустился в твиндек. Но разрушенные борта корабля свободно пропускали картечь. Картечная пуля попала Магону в грудь, и он пал, сраженный последним ударом.

Весть о его гибели привела экипаж в ярость. Французы ожесточенно продолжали бой, мстя за командира, который пользовался всеобщей любовью и восхищением. Но три мачты «Альхесираса» были обрушены, батареи разбиты и забиты обломками мачт. Из 641 человека 159 были убиты, 180 ранены. Экипаж, оттесненный на задний полуют, владел уже лишь частью корабля. Не осталось ни надежды, ни ресурсов, и тогда, сразу вслед за последней атакой на врага, доблестно оборонявшийся флагман сдался.

Другие продолжали борьбу позади «Альхесираса», хотя день уже клонился к концу. «Багама» удалилась, но «Эгль» мужественно сражался и сдался только после жестоких потерь и гибели командира, капитана Гуррежа. «Свифтсюр», который враги пытались отвоевать, потому что прежде он принадлежал англичанам, вел себя столь же храбро и уступил только числу, имея уже семь футов воды в трюме. Позади «Свифтсюра» отступал французский «Аргонавт», потерпевший некоторые разрушения. На его месте достойно сражался «Бервик». Испанские «Монтанез», «Аргонавт», «Сан Непомусено» и «Сан Ильдефонсо» покинули поле сражения. С редкой энергией