с шестнадцатью. Так что если бы каждый исполнил свой долг, французские и испанские корабли выстояли бы против английских, независимо от помощи авангарда. Но многие корабли уже снесло с их постов. Испанские «Багама», «Монтанез» и «Аргонавт» оказались либо правее, либо позади своих мест в боевом строю. Французский «Аргонавт» следовал не лучшему примеру. Напротив, «Фугё», «Плютон» и «Альхесирас» вели бой с редким ожесточением и своей энергией привлекли к себе множество неприятельских кораблей, так что каждому из них приходилось сражаться сразу с несколькими. «Альхесирас», флагман контр-адмирала Магона, вплотную схватился с «Тоннантом», обстреливая его с чрезвычайной жестокостью и готовясь к абордажу. Завершающий французскую линию «Принц Астурии» под предводительством Гравины, окруженный неприятелем, мстил за честь испанского флота, уроненную дурным поведением большинства его кораблей.

С начала сражения минуло не более получаса, а уже густой дым, не сносимый замирающим ветром, окутывал обе армады. Из его плотного облака доносились непрерывные громовые раскаты, а повсюду вокруг плавали обломки мачт и множество чудовищно изуродованных трупов.

Северная колонна под командованием Нельсона прибыла к центру линии противника через 20–30 минут после Коллингвуда, и подошла к «Бюсантору». Тут в следующем порядке стояли семь кораблей: «Сантиссима Тринидад» адмирала Сиснероса и «Бюсантор» адмирала Вильнева, оба – на линии и столь близко друг к другу, что бушприт второго касался кормы первого; французский корабль «Нептюн» и испанский «Сан Леандро», оба – снесенные ветром и оставившие двойную прореху в боевом строю; «Редутабль», в точности на боевом посту, но отошедший от «Бюсантора» на расстояние двух кораблей; наконец, «Сан Хусто» и «Эндомптабль», снесенные ветром и оставившие еще два пустующих места между этой группой и «Санта Анной». На три оставшихся на линии корабля и обрушилась колонна Нельсона из двенадцати кораблей, в том числе нескольких трехпалубных.

«Виктории», флагману Нельсона, должен был предшествовать «Темерер». Офицеры английского главного штаба, ожидая, что их первый корабль может быть уничтожен, умоляли Нельсона позволить «Темереру» обогнать «Виктории», чтобы не подвергать лишнему риску драгоценную жизнь адмирала. «Отлично, – отвечал Нельсон, – пусть «Темерер» идет первым, если сможет». После чего поднял на «Виктории» все паруса и остался во главе колонны. Едва «Виктории» оказался в зоне дальности стрельбы, как «Сантиссима Тринидад», «Бюсантор» и «Редутабль» открыли по нему сокрушительный огонь. За несколько минут они лишили его одной из марсовых мачт, порвали оснастку и вывели из строя пятьдесят человек. Нельсон, искавший французский адмиральский корабль, опознал его не в гигантской испанской «Сантиссиме Тринидад», а в 80-пушечнике «Бюсанторе» и попытался обойти его, проскользнув в зазор между ним и «Редутаблем». Но «Редутаблем» командовал бесстрашный капитан Люка. Разгадав намерение Нельсона по маневру его корабля, он развернул все паруса, силясь поймать последнее дыхание ветра, и ему удалось подойти вовремя, так что своим бушпритом он ударил в корму «Бюсантора». Путь перед Нельсоном был закрыт, но тот не привык отступать. Он упорствовал и, не имея возможности разделить крепко сцепившиеся корабли носовой частью, стал скользить вдоль «Редутабля», прижавшись бортом к его борту. Силой удара и ветром оба судна вынесло за пределы линии, дорога за «Бюсантором» вновь открылась. Туда без промедления ринулось несколько английских кораблей, окружая «Бюсантор» и «Сантиссиму Тринидад». Другие в это время поднялись вдоль французской линии, где еще десять кораблей оставались без неприятеля, выпустили по ним несколько залпов и тотчас вернулись к центральным французским кораблям, три из которых оказывали нападавшим героическое сопротивление.

Десять головных кораблей французской линии оказались почти бесполезными, как и предвидел Нельсон. Вильнев велел водрузить на фок-мачте и бизань-мачте сигналы, означавшие, что любой капитан, если он не под огнем, не находится на своем посту. Согласно правилам, фрегаты повторили сигнал, более заметный с их мачт, чем с мачт адмиральского корабля, по-прежнему окутанного облаком дыма; согласно тем же правилам, они добавили к сигналу номера кораблей, остающихся не под огнем, так чтобы те, кто был таким образом указан, вняли голосу чести.

В то время как призывали к сражению тех, кого маневр Нельсона от него отделил, в центре разгорелась беспримерная борьба. «Редутаблю», помимо «Виктории», прижавшегося к его левому борту, пришлось сражаться и с «Темерером», который встал чуть позади его правого борта; он вел яростный бой с двумя кораблями. Капитан Люка, неоднократно разрядив батареи левого борта, причинившие ужасающие разрушения «Виктории», вынужден был отказаться от стрельбы с нижней батареи за невозможностью пользоваться артиллерией, когда скругленные борта кораблей в этой части соприкоснулись. Он перевел освободившихся матросов на марсы и ванты, дабы направить на палубу «Виктории» смертоносный огонь гранат и ружей. В то же время он использовал все батареи правого борта против «Темерера», стоявшего в некотором отдалении. Намереваясь покончить с «Виктории», капитан Люка скомандовал абордаж; но поскольку его корабль был двухпалубным, а «Виктории» – трехпалубным, то, чтобы перейти с одного борта на другой, нужно было преодолеть высоту целой палубы и род провала, ибо вогнутая форма кораблей оставляла между ними зазор, хоть они и соприкасались на линии погружения. Капитан тотчас приказал подвести реи для перехода.

Всё это время с марсов и вантов «Редутабля» продолжался ружейный огонь по палубе «Виктории». Нельсон, облаченный в старый мундир, который он по обыкновению надевал в дни сражений, стоя бок о бок с капитаном Харди, не хотел ни на минуту уходить от опасности. Уже рядом с ним пал его секретарь, у капитана Харди сорвало пряжку с башмака, а цепное ядро унесло жизни сразу восьми матросов. Великий моряк, объект ненависти французов и восхищения французов, бесстрастно наблюдал с полуюта эту чудовищную сцену, когда пуля, отправленная с марсов «Редутабля», ударила его в левое плечо и застряла в пояснице. Рухнув на колени, он упал на палубу, пытаясь приподняться, и сказал капитану: «Харди, французы со мной покончили». «Еще нет», – возразил Харди. «Да, я сейчас умру», – ответил Нельсон. Его унесли на пост перевязки, но он был почти без сознания, и ему оставалось жить лишь несколько часов. Время от времени приходя в себя, он справлялся о ходе сражения и повторял совет, который доказал вскоре его глубокую проницательность. «Станьте на якорь, – говорил он, – поставьте эскадру на якорь к концу дня».

Его гибель произвела чрезвычайное волнение на борту «Виктории». Минута была благоприятна для абордажа. Не зная, что происходит, доблестный Люка возглавил отряд отборных матросов и уже всходил на одну из рей, протянутых меж кораблями, когда «Темерер», не перестававший следовать за «Виктории», выпустил ужасающий залп картечи. Почти две сотни французов попадали замертво и получили ранения, в том числе почти все, кто собирался идти на абордаж. Для продолжения попытки не осталось людей. Тогда вернулись к батареям