правого борта и удвоили огонь, который лишил «Темерер» мачт и нанес ему чудовищные повреждения. Но, будто мало было двух трехпалубных кораблей для боя с одним двухпалубным, к первым двум присоединился новый неприятель. Английский корабль «Нептун», зайдя к «Редутаблю» с кормы, осыпал его залпами, которые быстро довели его до плачевного состояния. Две мачты «Редутабля» рухнули на палубу; часть его артиллерии была разбита; один из бортов, почти разрушенный, образовал огромный провал; рулевое устройство выведено из строя; через множество дыр на линии погружения в трюм потоками устремилась вода. Были ранены все офицеры, десять гардемаринов из одиннадцати убиты. Из 640 человек экипажа 522 были выведены из строя, из них 300 убиты и 222 ранены. В подобном состоянии героический корабль не мог более защищаться. Он спустил, наконец, свой флаг; но прежде чем сдаться, он отыгрался лично на Нельсоне за несчастья французского флота.

Поскольку «Редутабль» и «Виктории» вынесло за пределы линии, открылся путь неприятельским кораблям, которые попытались окружить «Бюсантор» и «Сантиссиму Тринидад». Эти два корабля накрепко сцепились друг с другом, ибо бушприт «Бюсантора» застрял в кормовой галерее «Сантиссимы Тринидад». «Герой», стоявший к ним ближе всех из бездействовавших кораблей, попытался прийти на помощь, но, подвергшись сокрушительному обстрелу, уступил ветру и предоставил «Сантиссиму Тринидад» и «Бюсантор» их печальной участи. «Бюсантор», еще в начале сражения получив от «Виктории» несколько продольных залпов, претерпел значительные разрушения. Вскоре его окружило несколько английских кораблей, пришедших на смену «Виктории». Одни встали у его кормы, другие у правого борта. Таким образом, по нему вели огонь сзади и справа четыре корабля, в том числе два трехпалубных. Вильнев, столь же твердый под огнем, сколь нерешительный среди треволнений командования, стоял на полуюте, надеясь на помощь какого-нибудь французского или испанского корабля, находящегося поблизости. Он сражался с последней энергией и не без некоторой надежды. Не имея врагов слева, но имея сразу нескольких сзади и справа, он хотел изменить позицию, чтобы вместо изувеченных батарей правого борта обратить на врага батареи левого борта. Но, сцепившись бушпритом с кормовой галереей «Сантиссимы Тринидад», он не мог двигаться и приказал «Сантиссиме Тринидад» уступить ветру, дабы разделить два корабля. Но приказ остался невыполненным, ибо испанский корабль, лишенный всех мачт, был принужден к полной неподвижности.

«Бюсантор», пригвожденный к своей позиции, переносил смертоносный огонь сзади и справа, не имея возможности воспользоваться батареями левого борта. В то же время, благородно поддерживая честь флага, он отвечал столь же активным огнем, какой ему приходилось выносить. После часового боя флагманский капитан Мажанди получил ранение. Сменивший его лейтенант Додиньон также был ранен и, в свою очередь, сменен капитан-лейтенантом Фурнье. Вскоре грот-мачта и бизань-мачта обрушились на палубу и произвели на ней ужасающий беспорядок. Флаг водрузили на фок-мачту. Окутанный облаком густого дыма, адмирал не различал уже, что происходит с остальной эскадрой. Заметив в просвет по-прежнему неподвижные головные корабли, он приказал им всем одновременно повернуть на другой галс, чтобы встать под огонь. Вновь окутанный смертоносной тучей, изрыгавшей опустошение и гибель, Вильнев продолжил сражение, уже предвидя, что весьма скоро ему придется покинуть флагман, чтобы исполнить свой долг на каком-нибудь другом корабле. В три часа его последняя мачта рухнула на палубу, довершив обломками ее загромождение.

С отверстым правом бортом, снесенной кормой и сломанными мачтами «Бюсантор» был гол, как баркас.

«Моя роль на «Бюсанторе» окончена! – вскричал несчастный Вильнев. – Попытаюсь заклясть судьбу на другом корабле!» Он хотел прыгнуть в шлюпку и плыть к авангарду, чтобы самому привести его сражаться. Но палубные шлюпки «Бюсантора» были раздавлены упавшими мачтами, а бортовые – изрешечены ядрами. Окликнули «Сантиссиму Тринидад», прося у нее шлюпку, но напрасно: голос тонул в грохоте сражения. Так, французский адмирал оказался прикованным к останкам корабля, готового пойти ко дну, не имея более возможности ни отдать приказ, ни попытаться сделать хоть что-нибудь для спасения вверенного ему флота. Фрегат «Ортанс», которому надлежало прийти ему на помощь, не совершал никаких движений, то ли потому, что ему мешал ветер, то ли его парализовал ужас при виде страшного зрелища. Адмиралу оставалось лишь умереть, и несчастный не раз успел пожелать себе смерти. Начальник его штаба Приньи был ранен, а почти весь экипаж – выведен из строя. «Бюсантор», лишенный всех мачт, изрешеченный ядрами, не имеющий возможности воспользоваться батареями, которые были повреждены или забиты обломками снастей, не мог даже получить жестокое удовлетворение, отвечая на наносимые ему удары.

В четверть пятого, не дождавшись помощи, адмирал был вынужден сдаться. За ним прибыла английская шлюпка, чтобы отвезти его на борт корабля «Марс». Там его приняли с уважением, сообразным званию, несчастью и доблести: ничтожное воздаяние за великий разгром! Вильнев наконец получил то роковое поражение, которого так боялся на Антилах и в Ла-Манше. Он обрел его там, где надеялся избежать, – в Кадисе, и к тому же не имея утешения, что гибнет ради исполнения великого замысла.

Во время этого боя была захвачена окруженная врагами «Сантиссима Тринидад». Так, три из семи кораблей центра, атакованных колонной Нельсона – «Редутабль», «Бюсантор» и «Сантиссима Тринидад», – были разгромлены, не получив никакой помощи от четырех остальных – «Нептюна», «Сан Леандро», «Сан Хусто» и «Эндомптабля». Последние, уступив ветру в начале боя, не сумели вернуться в строй. Они не имели иного способа быть полезными, как спуститься внутрь линии под слабым ветром, продолжавшим дуть с запада, и сразиться бок о бок с шестнадцатью кораблями, атакованными адмиралом Коллингвудом. Этот маневр, ни на минуту не отступив от опасности, исполнил единственный из них, французский «Нептюн» под командованием капитана Мэстраля. Он посылал залпы в «Виктории» и «Роял Соверен» и пытался оказать помощь арьергарду, сражающемуся с колонной Коллингвуда. Три других корабля, «Сан Леандро», «Сан Хусто» и «Эндомптабль», позволили замирающему ветру унести себя далеко за пределы поля боя.

Однако еще десять головных кораблей, обменявшись несколькими залпами с колонной Нельсона, оставались без противников. Сигнал, призвавший их начать битву, застал их уже под ветром, либо почти обездвиженными из-за его слабости. «Герой», находившийся ближе всех к центру, оказав недолгую поддержку своим соседям «Бюсантору» и «Сантиссиме Тринидад», уступил ветру и отдалился от сражения. По крайней мере на его палубе пролилась кровь; однако его доблестный капитан Пулен, убитый в самом начале, унес с собой и животворившую его душу. «Сан Аугустино», стоявший выше «Героя» и очень рано ушедший с линии боя, подвергся преследованию и был захвачен англичанами, победителями «Бюсантора». «Сан Франциско» вел себя не лучше. Линию авангарда формировали «Монблан», «Дюгэ-Труэн», «Формидабль», «Райо», «Энтрепид», «Сципион» и «Нептуно». Контр-адмирал Дюмануар повторил им сигнал о повороте на другой галс