— Ну ладно, — сказал лакей, — я так и сделаюи отошлю карету обратно.

— Совершенно верно. Вот возьми деньги — это он просилпередать тебе, а о хозяине не беспокойся: он в надежных руках, а дня через трисам придет за тобой.

Слуга с экипажем исчезли, а я со своей сообщницей сталдумать, как поступить дальше.

— Давай действовать по первоначальному плану, —предложил я. — Сначала избавимся от Вильнея, затем нам не составитникакого труда прикончить и лакея; таким образом, мы заполучим карету, лошадейи прочий его багаж, которые не фигурировали в прежнем договоре.

Тело родившегося под несчастной звездой молодого человекабыло разрублено на кусочки, которые мы обратили в пепел в жарком камине, искоро от коммерсанта не осталось никаких следов; а мы, возбудившись от ужасногосвоего дела, провели остаток ночи в самых мерзких утехах. Наутро я одинотправился в гостиницу «Английское воинство».

— Дружище, — сказал я лакею, — я получилуказание от твоего господина проводить тебя в загородный дом, где он сейчаснаходится; это в двух лье отсюда; все вещи можешь оставить здесь, нопредупреди, чтобы их не трогали и отдали мне, потому что Вильней велел забратьих позже. А теперь нам надо торопиться.

Мы вышли из города, и когда оказались в пустынном месте, япустил пулю в голову несчастного и добавил при этом:

— Ступай искать своего господина в аду, куда попадаеткаждый, у кого есть деньги, но недостает ума отдать их добровольно, не дожидаясь,пока их отберут силой.

Я ногой столкнул мертвое тело в овраг и, закончив своюоперацию, повернул обратно в город, но тут увидел в отдалениидевочку-подростка, которая пасла стадо овец.

«Эге, она могла заметить меня, — с беспокойствомподумал я, — наверняка, она все видела… Ну что я медлю, в конце концов?»

Я схватил маленькую пастушку, замотал ей голову шарфом иизнасиловал ее; в течение нескольких минут она лишилась невинности в обоихместах, и пуля вошла ей в голову как раз в тот момент, когда я испытал оргазм вее заднем проходе.

Очень хорошо, что я сделал это, думалось мне, ибо это самыйверный способ избавиться от свидетеля; и я медленно пошел в гостиницу«Английское воинство», где велел запрячь лошадей Вильнея, сложил в экипаж еговещи и вернулся к себе.

Эмма встретили меня молча, чем я был немало озадачен.

— У тебя, очевидно, шалят нервы? — недовольноспросил я.

— Меня очень беспокоят последствия, — ответилаона. — Прежде чем приехать в Стокгольм, Вильней наверняка предупредилсвоих знакомых, и они будут искать его по всем гостиницам, начнут задаватьвопросы, и все в конечном счете откроется. Поэтому нам надо как можно быстреебежать из этой страны, где все пугает меня.

— Эмма, я думал, что ты сильнее; если ты будешьскрываться всякий раз, совершив какой-нибудь незначительный поступок, ты небудешь знать ни минуты покоя. Будет тебе, дорогая, выбрось все свои страхи;Природа, стремящаяся к преступлениям, бережет тех, кто их совершает, и оченьредко карает их. У меня есть рекомендательные письма ко многим известнымличностям в Швеции, я собираюсь представиться им, и будь уверена, что средиэтих новых знакомых найдется немало людей, которые предоставят нам и средства ивозможности для новых злодейств; я согласен с тобой, что нам следует бытьосторожными, но не будем бежать от счастливой судьбы, которая нас ожидает.

В те времена все Шведское королевство потрясали раздорымежду двумя влиятельными партиями; одна из них, недовольная двором, мечталазахватить власть, другая, во главе с Густавом II, стремилась продлить своегосподство; к этой второй партии примыкал двор и все, что было связано с ним.Первую партию представляли сенат и определенная часть военных. На трон толькочто вступил монарх, и недовольные чувствовали, что настал удобный моментприступить к активным действиям: с нарождающейся властью справиться гораздолегче, чем с опытным, хорошо окопавшимся властителем. Сенаторы понимали это изавоевывали все новые сильные позиции; они использовали свои преграды в самыхшироких пределах и даже злоупотребляли ими, осмеливаясь открыто бросать вызовкоролю на своих заседаниях и насмехаться над его указами; постепенно властьзаконодателей достигла такой степени, что Густав без их согласия не мог даженазначить чиновников в своем собственном королевстве.

Так обстояли дела в стране, когда я нанес визит сенаторуСтено, вдохновителю сенаторской партии. Молодой политик и его супруга принялименя со всем радушием и, осмелюсь думать, с самым живым интересом. Мнепопеняли, что я сразу не взял с собой жену, и я оправдался только тем, чтопринял приглашение отобедать у них в доме на следующий же день вместе с ней.

Эмму, которая как нельзя лучше подходила для роли моей жены,сочетая в себе все качества, так высоко ценимые в свете, приняли сисключительной сердечностью, и между нею и милой супругой сенатора сразузавязалась самая горячая дружба[88].

Если молодого шведа, двадцати семи лет от роду, можно было сполным правом назвать одним из самых обаятельных, богатых и мудрыхпредставителей своего поколения, то можно было без преувеличения сказать, чтоего супруга Эрнестина была, конечно же, самым очаровательным созданием во всейСкандинавии. Прекрасная девятнадцатилетняя блондинка с роскошными волосами, свеличественной фигурой… красивые карие глаза, безупречные, благородные чертылица — Природа в избытке одарила эту счастливицу, которая помимо всевозможныхфизических совершенств обладала глубоким умом, твердым характером и здоровойфилософией.

При нашей четвертой встрече Стено поинтересовался, кому адресованыостальные рекомендательные письма, которые у меня были. Вместо ответа У.показал их ему, и когда он прочитал на конвертах имена придворных, лицо егопотемнело.

— Знаете, любезнейший и дорогой наш гость, —сказал он, возвращая мне письма, — нам доставляет удовольствие приниматьлюбого, прибывающего с такими теплыми рекомендациями, но должен заметить, что уменя непримиримые политические разногласия с этими лицами, которых вы намереныпосетить. Мои коллеги, мои друзья и родственники, будучи заклятыми врагамидвора, даже не разговаривают с теми, кто служит или способствует деспотизму.

— Ах, сударь, — заговорил я, — ваши взглядысовершенно совпадают с моими, я не допускал даже мысли связать себя с партиейваших противников; я так же, как и вы, ненавижу монархов и их тиранию. Я всегдаудивлялся, как Природа могла вложить в такие руки власть над людьми. И я прошувас, мужественных сенаторов, поскорее вернуть шведскому народу подлиннуюсвободу, которую Густав стремится отобрать у него по примеру своих предков;пусть все старания , вашего молодого принца усилить свою власть постигнет та жебесславная участь, какую испытал недавно Адольф. Однако, добрый мой господин,чтобы впредь у вас не было никаких сомнений в моем искреннем желанииприсоединиться к вашей партии и в моем уважении к вашим взглядам, давайтевместе с вами разорвем на клочки вот эти самые письма, которые адресованысторонникам Густава и их прихлебателям. Да, да, уничтожим их все, и я доверяювам самому выбирать друзей, с которыми я мог бы иметь дело в вашем городе.