Голгрин замер, затем махнул рукой Белгроку и ещё двумлюдоедам и поспешил к месту, указанному разведчиком. Погонщики мередрейковбыстро оттащили скалящихся ящериц, хотя одна из них сильно косилась и щёлкалазубами на жеребца Лорда.

— Дека и донай и`джахари? — грозно поинтересовался Голгрин.

— Ке! — Разведчик упал на колени и показал командиру вмятинув земле. Рядом два крохотных стебелька сломались и изогнулись, если бы неразведчик, Великий Лорд никогда не обратил бы на них внимания.

— Ворн, — объявил Голгрин после внимательного осмотра. —Ворн ут и`Урсув Суурти.

— Ке, Хекатра ун И’Голгрени! Ворн ут и`Урсув Суурти!

Подъехавший ближе Белгрок усмехнулся:

— Горан и зуун?

Голгрин щёлкнул пальцами, и разведчики с поклоном кинулисьвперёд продолжать поиск. Великий Лорд повернул своего массивного коня янаправился к марширующим солдатам, неутомимо шагающим дальше.

Когда Голгрин вновь занял своё место во главе армии, в еговзгляде снова зажёгся тот огонёк, которого давно там не было. Особенно когдаВеликий Лорд глядел на восток.

Все теперь смотрели на него. Фарос чувствовал на себелюбопытные взгляды, даже когда его зубы впивались в солёное козье мясо. Взглядыбыли не только любопытными, но и подозрительными. Ведь он оказался некем-нибудь, а племянником прежнего императора Чота.

Все ещё слабый после речного боя, он почти не мог оказатьсопротивления, когда старейшина Джубал настоял на возвращении к заливу, гдеремонтировались суда мятежников. Гром уже хотел послать гонца к отрядам егомаленькой армии, но Фарос успел взглядом остановить его.

Юноша не видел никакого проку в примирении с мятежникамиДжубала — такой же маленькой горсткой недовольных, которых ждёт неминуемая гибель.Лучше продолжить блуждать в холмах Керна, уничтожая всех встреченных людоедов,чем биться за неясную цель. Мрачно фыркнув, Фарос проглотил последний кусок.

— Конечно, ты о нас невысокого мнения, — прохрипел Джубал.

Фарос покосился на седого минотавра, который двигалсяудивительно тихо для своего веса и подкрался незаметно.

— У меня нет никаких причин думать так или иначе. Мне всёравно.

— Не играй со мной в эти игры, парень… Ты, ясное дело,думаешь о будущем… даже если мысли эти тебе не нравятся.

Фарос отхлебнул воды из меха.

— Ты явно пережил не лучшие времена, — проговорил бывшийстарейшина, рассматривая шрамы и раны на теле Фароса. — А скорее очень тяжёлые…Эти отметки от людоедской плети просто ужасны…

— Не ужаснее, чем полученные в Вайроксе, таком, знаете ли,милом имперском местечке…

— Ты побывал и там? — Джубал вздрогнул. — Вайрокс — ужасноеместо… Оно пятно на теле нашей империи, это бесспорно…

Фарос молча встал, чтобы уйти. Джубал посмотрел ему вслед ивыругался про себя — сын его старого друга даже не бросил на негозаинтересованного взгляда.

— Чем это ты его так задел? — спросил капитан Ботанос,который только что закончил проверять работы, сделанные на судне. — А пареньявно стремится к тому, чтобы быстрее расстаться со своей головой.

Бывший чиновник тяжело вздохнул:

— Нас ждёт такая же судьба. Он сын моего друга я прошёлсквозь огонь и пытки, забыв о своей родословной… То, что я узнал от его друзей,даёт мне право надеяться, что он мог бы помочь нам изменить ход восстания.

— Он? — фыркнул старый моряк.

— Ты слышал, что он сказал? Фарос был в Вайроксе, бежал изплена людоедов, да мало ли что ещё. Кроме того, за ним идут люди, полуэльфы иминотавры — неплохое достижение для простого паренька.

— Это не отряд, а толпа.

— Толпа? — Джубал резко расхохотался. — Капитан, а тызнаешь, что в его отряде жёсткая дисциплина, и, кроме того, большая частьлегиона перешла на его сторону. Да какого легиона — «Драконьей Погибели»! Гдекомандующим был сам Арготос!

— Я слышал об этом, но, мне кажется, это неправда.

— А ты сам поговори с бывшими легионерами; среди минотавров,которые пришли с ним, есть несколько.

Ботанос насупился и, достав кисет и глиняную трубку,принялся медленно набивать её.

— Ну, хорошо. И что это нам даёт?

— Он — кровь Чота, но без его безумства и распущенности,капитан! На нём клеймо сломанных рогов, знак плена людоедов! Рабы, солдаты ине-минотавры уже идут за ним! Ботанос, да с ним мы не только вольём новые силыв восстание, но и можем идти прямо на Нетхосак!

Глаза моряка загорелись, но он всё ещё не был до концаубеждён.

— Фаросу пока плевать на восстание, ему и так хорошо,старейшина.

— Мне надо убедить его. Буду снова, говорить с ним и с егодругом, с тем, что поклоняется Саргасу. Может, он окажет влияние на Фароса…

— Да, попроси Грома усерднее молиться. — Капитан пыхнултрубкой. — Пусть помолится и за тебя тоже. Думаю, тебе, старейшина, потребуетсялюбая помощь, которую ты сможешь найти…

Джубал разыскал Грома помогающим остальным матросам грузитьснаряжение на борт «Драконьего Гребня».

— А, старейшина! — поприветствовал его бывший раб. — Я какраз говорил с первым помощником, и он сказал, что на трёх судах хватит места,чтобы забрать всех нас.

— Ну, если потесниться, то действительно все поместятся. —Внимательные глаза Джубала сузились. — То есть, если все вы идёте с нами.

— Ты имеешь в виду Фароса? — Уши Грома дёрнулись, на лицепроступила мрачная гримаса. — Но он должен согласиться! Ведь у нас появилсятакой шанс вернуться домой и отомстить за бесчестие…

— Ты сможешь убедить его?

— Пробую. Надеюсь, Первый Рогатый услышит мои молитвы, и япреуспею…

Фарос, как обычно, в одиночестве упражнялся в бое на мечах сневидимым противником. Гром с Джубалом нашли его в уединённом уголке леса последолгих расспросов. Они понаблюдали за свирепыми выпадами юноши, посмотрели наего окаменевшее лицо — лицо не безумца, а холодного, расчётливого убийцы.Каждое движение, каждый шаг преследовали свою смертельную цель. Фароснеожиданно крутанулся, и острие лезвие замерло в дюйме от лица Грома.

— Легче, легче, парень, — спокойно сказал Джубал.