– Чего на свете не бывает, – в ответ засмеялся Макс. –Сначала тебе кажется, что ты легко справишься с собой, – продолжал он, глядямне в глаза, и вдруг стал серьезным. – Что это чувство просто блажь, выброситьее из головы и забыть. А потом вдруг понимаешь: то, над чем ты вчера смеялся,стало смыслом твоей жизни, и за эту глупую девчонку ты готов умереть.

– Вряд ли твой дед был способен на эти самые чувства.Хладнокровно застрелить свою невесту, которая ему доверилась… Мразь, вот онкто. Жаль, что ему удалось сбежать за океан.

– Я был уверен, что ты непременно скажешь это, –расхохотался он. – Как же иначе… девушка с идеалами. И все-таки очень можетбыть, что мы с тобой родственники и Ральф Вернер…

Вот тут и выяснилось: чего-то подобного я все время ждала иименно этого боялась. Я вскочила, отшвырнув кресло, и сказала, глядя Максу вглаза:

– Мой дед похоронен на местном кладбище, он воевал стакими, как твой.

– Ну, разумеется, – с усмешкой кивнул Макс. – Твой дедосвобождал Европу от коричневой чумы, а мой стрелял людям в затылок.

– Вот именно. Должна сказать, ты его достойныйнаследник. Вор и убийца.

– Полегче, милая. А тот парень, которому ты такопрометчиво доверилась, конечно, сама святость. Достойный выбор. Где ты егоуспела подцепить? Может, он хорошо знает, кто и по какой причине убил твоегоотца и твою мачеху тоже?

– Не беспокойся, я разберусь, – ответила я.

– Почти не сомневаюсь. Только будь осторожна. Тыслишком впечатлительна, разочарования не для тебя, сестренка.

– Ты, ублюдок! – рявкнула я, он схватил меня за плечи,толкнув к стене, больно стиснул подбородок левой рукой, и я увидела совсемрядом его глаза, побелевшие от бешенства.

– Ну, что, поможет тебе твой парень, а? Вряд ли. Можешьохрипнуть, вопя во все горло, никто не поможет.

Он наклонился и поцеловал меня, я попробовала освободиться,но нечего было и думать мериться с ним силами. И вот тогда я испугалась ивозненавидела себя за это.

– Только попробуй тронуть меня и…

– И что, милая? – ласково спросил он. – Что тысделаешь? – Он грубо оттолкнул меня, разжав руки, я не удержалась на ногах иупала. – Все, на что ты способна, – это пустые угрозы. Убирайся.

Я поднялась с пола и шагнула к столу, теперь я была почтиспокойна, только руки предательски дрожали.

– Я забираю письма и записную книжку отца, они тебе непринадлежат.

– Можешь взять все, – издевательски улыбнулся он. –Ведь твои друзья так хотели получить эти бумаги, порадуй их.

– Где Сашка? – спросила я, собирая бумаги в папку ичувствуя на себе взгляд Макса.

– В спальне. С нетерпением ждет, когда мы здесьзакончим. Идем.

Мы направились в спальню. Сашка с унылым видом сидел,прикованный к батарее.

– Ну вот, герой, ты дождался своего освобождения, –сказал ему Макс и достал ключи от наручников. – Передай своим хозяевам: я семьлет жил в Латинской Америке, там есть очень неспокойные места, в спину мне нераз стреляли, и я успел приспособиться, так что в следующий раз прихвати ссобой танковую бригаду.

– Выпендрежник хренов, – сказал Сашка, когда мы ужепокинули дом, Макс выпустил нас через калитку, так что лезть на стену не пришлось.– Танковую бригаду… Застал меня врасплох. С кем не бывает… О чем вы так долгобеседовали?

– О его родственнике, – хмуро сообщила я.

– О ком?

– Ральф Вернер – его дед.

– Так вот откуда он знает о кладе.

– Ничего он не знает, одни догадки, как и у нас. Вернерс сорок первого года ни разу не виделся с женой, так что рассказать ей о кладене мог.

– Это он тебе наплел, да? И ты поверила?

– Я вообще не верю, что клад существует. Теперь вдругвозник какой-то архив…

– Что?

– Держи, – сунула я ему в руки папку. – Здесь всенаписано.

В машине он заглянул в папку, и лицо его страдальческисморщилось.

– И что я здесь пойму? Тут почти все не по-русски.

– Не волнуйся, я переведу. Едем домой.

– Ты чего сердитая такая? – кашлянув, спросил он.

– А чего мне радоваться?

– Папка у нас, значит, и горевать нечего. Или тыдумаешь, он отдал не все? Кстати, ас какой радости он вдруг расщедрился?

– Эти бумаги ему больше не нужны. Он снял копии напамять о своем деде, а документы никуда нас не приведут.

– Значит, все-таки облапошил, скотина, – досадливофыркнул Сашка.

– Расскажи лучше, как он тебя поймал, – предложила я,он вздохнул.

– Старый как мир трюк, на который я купился. Каюсь.Думал, это он в постели, а ублюдок подошел сзади и ткнул мне дулом в затылок.Потом отошел в сторону и велел тебе сказать, что все в порядке, я и сказал, ачто прикажешь делать?

– Да уж. Он что, действительно отобрал у тебя пистолет?

– Я им и не думал воспользоваться, взял на всякийслучай.

– Подозреваю, что он не пристрелил нас по однойпричине: не хотел лишнего внимания господ из милиции. Один труп у него в домеуже был… Ты в тот раз тоже не собирался воспользоваться оружием?

– Начинается, – вздохнул Сашка. – Что он тебе еще успелнаплести, а? Я не убивал этого Карла. А его желание настроить тебя против меняочень даже понятно. Вы там под конец здорово вопили, можно узнать, в чем дело?

– Перебьешься.

– Вот как. Обидно. Как ангелу-хранителю мне…

– Хреновый из тебя ангел-хранитель, – перебила я идобавила сердито: – На дорогу смотри.

Остаток ночи я занималась переводами. Сашка сиделнахохлившийся и недовольный, как видно, его мужская гордость страдала отнедавнего близкого знакомства с чужой батареей.

– Значит, если я правильно понял, искать надо где-то врайоне села Колываново? Да, задачка. Ну что ж, пусть пороются в своеудовольствие. То, что от тебя хотели, они получат. Это главное.

– Вряд ли вы на этом успокоитесь.

– «Вы»? Это ты брось, – посуровел он. – Я тебе ужеговорил, я на твоей стороне. Злишься, что я оплошал?

– Нет, – покачала я головой. – Просто не верю тебе. Ктоиз вас врет, еще вопрос.