– Жанка, если ты задумала посадить его в тюрьму, такэто фигня. У нас на него ничего нет. И сестру твою он не убивал. Не злись, яимею в виду – в буквальном смысле. Конечно, она погибла из-за него, психовала,хотела догнать, но за это не сажают. Такие, как он, терпеть не могутпроигрывать, и если мы оставим его с носом, это будет для него достойнымнаказанием.

Мутно взглянув на Сашку, я отправилась спать. Утром он вновьпринялся за свое, но на этот раз я выслушала его спокойно.

– Хорошо, давай оставим его с носом. Как это сделатьпрактически? Документы у него. Вполне возможно, и клад тоже. Он сбежит в любоймомент в свою Венесуэлу, и поминай как звали.

– Рад, что ты заговорила как здравомыслящий человек.Вряд ли клад у него, мы за ним приглядываем в меру сил. Но даже если у него,вывезти из страны такую прорву золота совсем непросто, два ящика, прикинь? Нет,парню придется еще некоторое время побыть с нами. А насчет документов ты права,нам давно пора в них заглянуть.

– И как это сделать?

– Давай подумаем. Для начала стоит помириться с Максом.Ага. Ведь нам надо как-то проникнуть в дом.

– Помириться? – усмехнулась я.

– Точно. Разыграй перед ним сцену покаяния, мол, тыбыла не права и в смерти сестры обвинила его напрасно. У тебя получится, еслиочень постараешься. Пригласи его в ресторан. Сыпанешь ему в вино немногоснотворного, и дом в нашем распоряжении, ищи хоть всю ночь.

– Ты уверен, что бумаги в доме? После твоего вторженияих следовало бы держать в банке.

– Не-ет, – покачал головой Сашка. – Если золотишко ужеу него, бумаги эти нет смысла прятать, а если он еще в поисках, то их разумнеедержать под рукой. Понимаешь? Я уверен, до золота он еще не добрался, но точнознает, где его искать.

Слушая Сашку, я вспомнила, как застала Макса в кабинете зачтением каких-то бумаг, он еще поспешно убрал их в стол. Это было после гибелиКарла, так что выходит, Сашка прав. Они, скорее всего, действительно в доме. Номысль о том, что придется ломать комедию перед Максом, вызывала у меня оструюнеприязнь.

– Он ведь не дурак и, если я вдруг пойду на мировую,проявит осторожность. Не выпустит меня из поля зрения ни на мгновение, так чтоидея со снотворным – ерунда. Он может вовсе ничего не пить. Проще дождаться,когда он покинет дом, и навестить его. Мне отдали вещи Яны, в сумочке былиключи от его особняка, Макс не забрал их.

– Если Макс покинет дом, то поставит его на охрану. Ктому же он может вернуться в самое неподходящее время, и с носом останемся мы.Есть, правда, еще вариант, – вздохнул Сашка и замолчал.

– Ну… – поторопила я.

– Заглянем к нему ночью и сонного обеспечим анестезией.Как тебе эта идея? Спать-то он когда-то должен?

– Анестезия – это молотком по голове? – нахмурилась я.

– Что за мысли? На этот счет есть статья в Уголовномкодексе, я регулярно просматриваю данный труд, чтоб не вляпаться. Немного эфирана носовой платок, и парень в отключке до утра, будет видеть тебя в счастливыхснах, или что там ему обычно снится.

– А на этот случай статьи в Уголовном кодексе нет?

– Даже если он поймет, кто его навестил, утром вряд липобежит в ментовку. Сдается мне, ментов он тоже не жалует. Будет помалкиватькак миленький. Ведь ему придется кое-что объяснить, к примеру, что это забумаги и почему ты за ними явилась. Я уж молчу про то, что если на вопросыследователя начнешь отвечать ты… короче, ему это так же надо, как и нам. Увечийникаких, значит, и дела никакого. Ну, что скажешь?

– План твой дурацкий…

– Придумай лучше, – обиделся он.

Придумать я ничего не смогла, и к обеду мы вновь вернулись кэтой теме.

– Говорю тебе, это верняк, то есть я хочу сказать, всеравно ничего умнее ни мне, ни тебе в голову не приходит.

– Где мы достанем этот эфир? – буркнула я.

– Обижаешь, – развел руками Сашка, помолчал, наблюдаяза моей реакцией, и закончил: – Тянуть нет смысла, прямо сегодня и пойдем.

В половине первого ночи мы были возле жилища Макса. Я нервнооглядывалась, так до конца и не поверив, что решусь проникнуть в дом. Сашка,напротив, был спокоен и чрезвычайно деятелен.

– Значит, так, – тихо говорил он, разбирая в темнотекакое-то снаряжение. – Я поднимусь на стену, помогу подняться тебе. Осмотримдом снаружи, дальше – по обстоятельствам.

– А если он успел поставить видеокамеры?

– Если бы да кабы… значит, нам не повезет. Но лучше,чтоб повезло.

Я посмотрела на дом. Окна второго этажа тонули в темноте, ноэто вовсе не значило, что Макс спит, он мог находиться внизу в гостиной или накухне. Я слегка запаниковала, но Сашка уже лез на стену. Стена в высоту быламетра два с половиной, он распластался наверху, потом сел, свесив ноги, бросилмне веревку и протянул руки, в темноте в черных штанах и свитере похожий нагигантского жука. Очень неловко я полезла наверх, конечности от страха совсемне слушались. Сашка ухватил меня за свитер и благополучно втащил на стену.

– Повезло, что ты практически ничего не весишь, –весело шепнул он. – Было бы в тебе росту метр восемьдесят да килограммов стовеса…

– Заткнись, – шепнула я, злясь на него за этувеселость, хотя понимала, болтает он для того, чтобы меня успокоить.

Сашка перекинул ноги и легко спрыгнул вниз, в темноте явидела светлое пятно его лица и протянутые ко мне руки. Зажмурилась,оттолкнулась от стены и через мгновение оказалась в его объятиях.

– Век бы так стоял, – хихикнул он, но поспешил разжатьруки.

Согнувшись, мы осторожно направились к дому и обошли его покругу. Все окна были темные.

– А он точно здесь? – спросила я.

– Вернулся в девять вечера и больше не выходил.

– Дверь на веранду открыта, – шепнула я, так и есть,дверь была распахнута настежь.

– Может, он возле бассейна? – принялась гадать я.

– Фонари выключены, – пожал Сашка плечами. – Хотя… вотчто, сиди здесь, а я посмотрю.

Сашка исчез за ближайшими кустами, я сидела в траве, кусалагубы и вертела головой. Через несколько минут он вернулся.

– Возле дома никого. Я вхожу первым, ты за мной. Двумятенями мы скользнули на веранду. К моему облегчению, кухня оказалась пуста,гостиная тоже.

– Спальня наверху? – шепнул Сашка.

– Да. Теперь я пойду первой, ты не знаешь расположениекомнат.