И снова он вырвался из их рук. Наклонился надпыльным стеклом. Ему хотелось разбить его. От ее ног остались лишь кости;пальцы левой руки усохли и стали пальцами скелета. Но это лицо, это прекрасноелицо! Клеопатра…

Наконец он позволил увести себя. Джулиярасспрашивала его, но царь не отвечал. Она заплатила за поврежденную витрину иза беспорядок. Ему хотелось попросить у нее прощения.

Больше он ничего не мог вспомнить. Помнилтолько ее лицо и фигуру: существо, слепленное из черной земли, поднятое со днареки и уложенное на полированном дереве витрины так, что пелены свисали покраям, будто их до сих пор полощет речная вода. И ее волосы, густые волнистыеволосы… Да, ее фигура до сих пор чудится ему в тусклом свете дня.

Джулия произносила какие-то слова. В отелегорел неяркий, уютный свет. Он хотел ответить, но не мог. И вспомнил ещекое-что: отвернувшись от мумии, смущенный и расстроенный, он снова столкнулся спонимающим и сочувственным взглядом Эллиота.

Оскар поспешными шагами шел вслед за Хэнкокоми двумя полицейскими из Скотленд-Ярда. Они прошли через анфиладу гостиных иостановились в египетском зале. Ох, не надо было впускать их в дом! Они неимели права входить. А теперь они идут прямо к саркофагу.

– Но мисс Джулия страшно рассердится,сэр. Это ее дом, сэр. Вы не должны это трогать, сэр, это собственность мистераЛоуренса, это его находка.

Хэнкок смотрел на пять золотых монет Клеопатрына бархатной подушечке шкатулки.

– Но ведь монеты могли быть украдены вКаире, сэр. Перед тем как был составлен каталог коллекции.

– Да, разумеется, вы абсолютноправы, – сказал Хэнкок. Он повернулся и посмотрел на саркофаг.

Джулия налила вина в бокал Рамзеса, но царьдаже не взглянул на него.

– Может, ты объяснишь? – прошепталаона. – Ты узнал ее. Ты ее знал… Должно быть, так оно и есть.

Они долгие часы сидели молча. За легкимизанавесками тускло светилось заходящее солнце. Гомон веселой толпы на улицахпонемногу стихал, превращаясь в монотонное скучное гудение.

Джулия уже устала плакать.

– Но ведь это не могла быть… – Нет.Даже ей такое предположение казалось невероятным. Она снова подумала о тойженщине: золотая тиара на голове была такой же черной и блестящей, как все еетело. – Ведь не может быть, чтобы она…

Рамзес медленно поднял голову и посмотрел наДжулию. Взгляд его огромных голубых глаз был тяжелым.

– Не может быть! – язвительнымшепотом отозвался он. Голос низкий, хриплый, страдальческий. – Не можетбыть! Вы выкопали тысячи египетских мертвецов. Вы рыщете по их пирамидам, по ихгробницам в пустынях, по их катакомбам. Нет ничего невозможного!

– О господи… – Слезы катились уДжулии по щекам.

– Их крадут, продают, покупают, –продолжал Рамзес. – Разве остались на этой земле хоть один мужчина,женщина или ребенок, чье тело не выкопали из земли и не выставили на всеобщееобозрение? Нет ничего невозможного!

На миг Джулии показалось, что царьокончательно потерял контроль над собой; но он вдруг опомнился и посмотрел нанее уже спокойно. Потом глаза его затуманились, словно он вообще перестал еевидеть.

– Нам не обязательно оставаться в Каире,если ты не хочешь больше…

Рамзес медленно обернулся и посмотрел на нее –удивленно, словно очнулся от долгого сна, словно сам удивился, почему так долгоне разговаривал с ней.

– Нет, – сказал он. – Мы неможем уехать. Не сейчас. Я не хочу уезжать…

Его голос дрогнул, будто только теперь онпонял, что говорит. Он встал и медленно пошел к выходу, ни разу не оглянувшись.

Джулия видела, как закрылась дверь; онаслышала, как он идет по коридору. И снова по ее лицу покатились беззвучныеслезы.

Что ей делать? Как утешить его? Сможет ли она,воспользовавшись своим влиянием, получить разрешение на вынос этого тела измузея, чтобы похоронить его по всем правилам? Вряд ли. Ее просьба покажетсявсем глупой и необоснованной. И зачем? Ведь на обозрение публики выставленомножество царских мумий!

Но даже если бы ей и удалось это сделать, врядли он утешится. Его сломил отнюдь не факт осквернения могилы, а сам вид этоймумии.

Двое полицейских смущенно смотрели на человекаиз Британского музея.

– Теперь нам следует уйти, сэр. У нас нетордера на обыск саркофага мумии. Мы пришли посмотреть, целы ли монеты. И мы этосделали.

– Ерунда, – возразил Хэнкок. –Если у нас есть разрешение суда, мы можем осмотреть все. Да, мы пришлипосмотреть, цела ли коллекция. Перед тем как уйти, я хочу убедиться, что имумия на месте.

– Но сэр… – вмешался Оскар.

– Не надо ничего говорить, приятель. Вашахозяйка сбежала в Каир и оставила без охраны бесценные сокровища. Без нашегоразрешения. – Хэнкок повернулся к представителям закона. – Откройтекрышку, – приказал он.

– Мне все это не нравится, – сказалТрент. Хэнкок оттолкнул его и снял крышку сам полицейские и Оскар не успелипомешать ему.

Галтон подхватил крышку и аккуратно поставилее на пол. Оскар тихо ахнул.

Внутри стояла сморщенная черная мумия.

– Что, черт возьми, здесьпроисходит? – взвился Хэнкок.

– Что вы имеете в виду, сэр? –вежливо поинтересовался Трент.

– Надо немедленно вернуть все в музей!

– Но сэр…

– Это не та мумия, дурак ты этакий! Этомумия из магазина лондонского старьевщика! Я сам ее там видел. Мне предлагаликупить ее. Черт бы побрал эту женщину! Она украла находку века!

Было далеко за полночь. В заведениях городастихла музыка. Каир спал.

Эллиот в одиночестве прогуливался по дворумежду двумя флигелями отеля «Шеферд». Левая нога совсем занемела; но он необращал на это внимания. Он то и дело поглядывал на верхнее окно, на фигуру,которая расхаживала по освещенной комнате. Фигуру Рамсея.

В комнате Самира было темно. Час назад погассвет в номере Джулии. Алекс уже давно лег спать. Он очень расстроился из-заРамсея и еще больше переживал из-за Джулии, которая влюбилась в сумасшедшего.

Тень замерла. Придвинулась к ставням. Эллиотзастыл в прохладной тьме двора. Он видел, как Рамсей взглянул на черное небо,на гигантскую сеть звезд, раскинувшуюся над крышами домов.