Я принялась разыскивать по городу своих друзей. Когда я в последний раз была здесь, Алиса, Эмми и Лиета работали в товарном складе реформаторов, но сейчас в столице все перевернулось с ног на голову, потому что армия разбила лагерь у его стен и внутри их. В больницу хлынули раненые, склады не справлялись с запросами. Между городскими Красными колпаками и солдатами-реформаторами накалилась обстановка.

Через день после победы завязалась уличная драка, несколько офицеров Нико сцепились со знатью из Шестого полка.

Побродив безрезультатно по несуществующим адресам и сгоревшему кварталу, где прежде располагалось наше ателье, я наконец отыскала Алису. В здании, где раньше была шикарная галантерея, Алиса до сих пор шила рубахи вместе с небольшой компанией швей и портных. Я увидела ее еще до того, как вошла в помещение: она сидела, скрестив ноги, на столе у большого окна, что неведомым образом уцелело после всех боев. В ярком солнечном свете она быстро подшивала подол рубашки.

– Что ж, подгорелых булочек, полагаю, кузина тебе больше не отдает? – спросила я, входя внутрь.

Алиса подняла голову, ошеломленно посмотрела на меня, отшвырнула в сторону рубаху и спрыгнула со стола.

– Софи! – Она бросилась ко мне и заключила в непривычно восторженные объятия. – Сначала говорили, что вас вместе с остальными взяли в плен, потом стали болтать, мол, отпустили, и вот моя сестра видела тебя на площади Фонтанов! О, какое это было облегчение!

– Со мной все хорошо… – Я вдруг осеклась. Неподходящее время делать такие беспечные заявления. – Как ты?

Алиса стиснула зубы и обвела помещение взглядом.

– Я на перерыв, – громко заявила она.

Мужчина в красном колпаке кивнул – рот его был хмуро перекошен, то ли по привычке, то ли в результате застарелой контузии.

Вслед за Алисой я вышла наружу. На улице было прохладно и солнечно.

– Ох и промозглая зима в этом году… – Алиса похлопала в ладони, желая согреться, и спрятала их в передник. – Надо было взять плащ, ну да ерунда.

– Ты не хотела говорить при всех?

– Они как собаки преданы Нико Отни.

– Нико – или те люди – плохо с тобой обращаются?

– Не только со мной. Мы все еще вкалываем на армию за еду. По крайней мере, если хотим, чтобы нам давали еду, которую конфискует Нико. В осаде это имело смысл, но теперь-то все кончилось! – Алиса выдохнула облачко белого пара. – Людям необходимо вернуться к семьям, попробовать восстановить бизнес. Тем, кто не умеет драться, Отни дает лишь половину пайка, хотя мы работаем как проклятые. А кто не работает – тот вовсе не ест. Я делюсь своей пищей с матерью.

– Я ничего не знала… Сразу же этим займусь.

Алиса кивнула, хотя по ее виду было ясно: она не очень-то верит, что у меня получится повлиять на ситуацию.

– Честно говоря, Нико больше не имеет права руководить нами.

– Если только Совет не назначил его одним из правителей.

– А если да? Некоторые из парней горячо его поддерживают, – поджала губы Алиса. – В любом случае они не хотят, чтобы назначили Теодора.

– Видишь ли, он тоже против. – Я было засмеялась, но смех умер у меня на губах.

– Надеюсь, все и правда так просто, – покачала головой Алиса. Ее щеки раскраснелись от ветра. – Но дело не только в Теодоре. Дело во всех дворянах. Красные колпаки не успокоятся, пока не выгонят всю знать из столицы.

– Сомневаюсь, что решения Совета устроят сразу всех, – резко сказала я. – Придется искать компромисс.

– Звучит хорошо, – улыбнулась Алиса.

– Как поживают остальные? Как Эмми?

– Эмми работает в больнице, – нахмурилась моя собеседница. – Туда вызвали всех пеллианцев, кто хоть немного умеет накладывать чары.

– Чтобы помогать пациентам?

– Отни прознал о том, каких успехов ты добилась на юге.

– Да, – вздохнула я. – Но я использовала другие способы.

– Пеллианский способ не работает? – удивилась Алиса. – бедняжка Эмми, все это время трудится почем зря.

– Работает, но я достигла большего. Что ж, мне пора, скоро увидимся.

Вечер уже был не за горами, так что я поспешила домой, а не в больницу. Жаль, не догадалась сразу отправиться туда и посмотреть, чем могу помочь.

Моей помощи жаждали все вокруг – кому-то требовались мои руки и глаза, другим – моя магия. Все это тяготило меня, словно гиря. Я покачала головой – о нет, мне еще повезло! Я ведь могла помочь, могла пожертвовать собой. А многие в этом городе потеряли буквально все.

Вместе с моим братом, Сайаном, Виолой, Аннетт и Теодором мы поселились в старом особняке Вестландов, что выстоял под самым ужасным обстрелом. Разговор о том, чтобы разъехаться по отдельным домам, не заводил никто. Мы вообще не испытывали необходимости в разговорах.

Я вошла в гостиную и увидела, что все уже там – греются у пылающего камина в полупустой комнате. Большую часть мебели вывезли во время отсутствия Теодора, и мы довольствовались подушками, разбросанными по полу, и валиками, словно серафцы.

– Иного пути нет, – сказал Кристос. – Нам приходится реквизировать ценности у знати, если мы хотим, чтобы народ оправился от войны. – И с нажимом добавил: – Нужно разжать мертвую хватку Отни, которой он держит городские цейхгаузы.

– Пока распределением ресурсов занимаются Красные колпаки, справедливого правления нам не видать, – согласился Теодор.

– Почему Совет просто не прикажет ему передать руководство кому-то другому?

– Джентльменское соглашение, – вздохнул Теодор. – Ну, в понимании Отни. Мы действительно сформировали правительство без его участия, под давлением обстоятельств. Он – в тех же сложных военных условиях – накапливал припасы и выдавал их. Поэтому мы вынуждены уступить друг другу и пока не выказываем недовольство. Когда-нибудь – надеюсь, вскоре, – система складов будет упразднена, и горожане тоже войдут в Совет.

– Как мило, – хмыкнула Аннетт, покручивая в руке карманные часы с цепочкой. – И что теперь? Вы станете отбирать у дворян земли, деньги, шелка и золото? Виола не захочет расстаться со своими драгоценностями.

Виола рассмеялась и выхватила часы у Аннетт.

– Это стоит того, если поможет стереть самодовольную ухмылку с лица Нико Отни. Даже повторять не хочу, что он говорил, когда я вешала ваши портреты в зале заседаний Совета.

– Да пусть хоть удавится, – отмахнулся Кристос. – Портреты отличные. И еще – мы не звери. Мы конфисковали лишь землю и банковские активы. Никто и не думал забирать личные вещи. Иначе ломбарды оказались бы завалены кучами безвкусных украшений и уродливых нарядов.

– Похоже, другого пути просто нет, – неохотно подтвердил Теодор. – Мы должны это сделать не только для того, чтобы выцарапать у Нико цейхгаузы, но и по другой причине. Невозможно оставить знати средства производства – то есть в буквальном смысле материальные блага – и ожидать, что в стране наступит демократия. Но…