Соломон снова переступил с ноги на ногу, затравленноогляделся. Ис что-то прошептала, обернувшись к шатру. Оттуда выскочил Буська иумчался. Соломон проводил его долгим взором. Когда повернулся к Русу, на лицебыло некоторое облегчение.

– Благодарствую… князь.

– На здоровье, – сухо ответил Рус. Он чувствовалраздражение. Явно Буська помчался впереди этого старика с наказом Ис. Егоснимут и увезут в град раньше, чем старый иудей соберет дряхлые кости и оторветзад от прогретой костром земли. – Еще с чем прибыл? Если это все…

Соломон снова переступил с ноги на ногу. На лице былоотчаяние, страх и колебание. С одной стороны, Бугай широким жестомпригласил сесть к костру, согреться, с другой – яростный князь намекает,что уже получил то, за чем приехал, пора убираться, пока цел.

Замирая от своей смелости, он рискнул опуститься у костра,Бугай придвинул ему раскоряченный пень. Соломон сказал просяще:

– Княже, две ночи мы с волхвом вашего народа шли по твоемусемени от тебя к твоему отцу, от отца к деду, от деда к прадеду, от прадеда кпращуру… и, ты не поверишь, но мы пришли к Яфету…

Рус прервал:

– Стоило не спать две ночи! Это всяк знает. Спросил бы меня,и я бы сказал.

Соломон покачал головой:

– Ты не понимаешь. Этот ваш прародитель Яфет… гм… из нашегоплемени. Так же, как и вас, их было трое братьев: Сим, Хам и Яфет. Они былисыновьями Ноя, единственного человека, спасшегося от потопа. Эти три братаоднажды сильно прогневили бога. Они решили построить башню до небес ивзобраться на небо, отнять у него власть…

Рус, который сперва нахмурился, теперь захохотал:

– Отважные братья! Что ж, такой прародитель мог стать отцомнаших народов. И что дальше?

– Бог терпел долго. Башня поднялась так высоко, что длятого, чтобы поднять на вершину кирпич, требовался год, а потом и больше. Когдасрывался вниз человек, то плакали не за ним, а за кирпичом, который тот ронял,ибо, как я говорил, втаскивать его приходилось долго. Наконец бог разгневалсяна такое бессердечие, смешал речь строителей, так что все стали говорить наразных языках и никто не понимал другого…

Рус вскинул брови:

– Разве такое возможно?

Соломон развел руками. Взгляд его все еще был робкий, толькобы не рассердить вспыльчивого варвара.

– Ну, не обязательно понимать, как понимают дети. Нередкомуж и жена не понимают друг друга, хотя говорят на одном вроде бы языке, отец ссыном, мать с дочерью. Про них так и говорят, что они говорят на разных языках!А если начинаются трудности и неудачи, то все начинают говорить каждыйсвое и перестают понимать друг друга… Словом, братья бросили недостроеннуюбашню и решили уйти с места неудачи. Бросили жребий, Симу выпало идти навосток, Хаму на юг, Яфету на север. Тогда-то и пришел Яфет со своим родом всеверные земли. Вы ведете свой род от Скифа, но Скиф и есть по прямой линиипраправнук Яфета, а мы по прямой линии происходим от Сима!

Рус натянуто улыбнулся, но глаза оставались настороженные, ачелюсти стискивал.

– Возможно, – процедил он сквозь зубы, в родстве стаким хлипким народом состоять не хотелось. – Разве не бьются даже родныебратья насмерть? Вон в моей родне, а Ис теперь моя родня, был такой случай.Первый прародитель, еще до потопа, имел всего двух детей: Каина и Авеля…

Соломон дернулся, в его глазах было радостное удивление, ноРус, не замечая, продолжил сурово:

– Так вот эти братья были единственными людьми на всем-всембелом свете! Не считая отца и мать, конечно. И что же? Да им и двоим сталотесно. Старший был поумнее, домовитее, он пахал землю и растил хлеб, а младшийгонял стада и постоянно топтал и травил его поля. Когда стали ссориться,браниться, то почему не взяли и не разъехались в разные стороны?

Подошел Корнило, прислушался. Багровые языки трепетали подлегким движением ветра, и волхв то проступал на фоне серых туч, такой жекрасный, как пламя, то серел, как нежить. И голос его донесся хриплый инедовольный, как будто и нечеловеческий:

– Тогда еще не было убийств… Вовсе! Стал мирный братподумывать, как убить дикого кочевника, а тут увидел, как ворон клюет какой-тосладкий корень. Прилетел второй ворон, посмотрел, взял большой камень, взлетелвыше и бросил камень в голову первого… Мирный брат, его звали Каин, сразу всепонял. Взял камень, только побольше, и убил…

Лица окружающих были суровы, и Соломон проглотил горячиеслова. Да, скиф прав. Даже родные братья бьются насмерть: убийство Каина,предал и обманул родного брата Исава Иаков, а разве не родные братья спервахотели убить, а потом продали в рабство Иосифа? А что уж говорить о такойдалекой родне, как Сим и Яфет!

Он воздел горестно руки к холодному небу:

– Горе, горе! Ну неужели не можем решить как-то… ну, безпролития крови?

Рус удивился:

– А разве дело прочно, коль под ним не струится кровь?

– Кровь, – повторил Соломон. – Да, чем выше цель,тем больше жертвы… Но если избежать великой крови? Обойтись малой?

На чистом лбу юного князя появилась морщинка. Это былоневероятно, будто чистую глыбу мрамора распорола трещина. И хотя морщина былаедва заметна, Соломон перевел дух. Руки его тряслись, когда простер их кпляшущим языкам пламени, худые, с дряблой серой кожей, как у голодающей курицы.

Большой крови, размышлял Рус, надо избегать. Его племя еще вколыбели. Богатыря в колыбели царапина лишь разъярит, а от большой потери кровион ослабеет, а то и вовсе помрет.

– Ну-ну, – сказал он недобрым голосом, даже чересчургромко, чтобы старик не подумал, что заставил его, князя русов, пойти напопятную, – и что ты предлагаешь?.. Да-да, я уже слышал. Чтобы мы шлисвоей дорогой, а вы нам за это помашете вслед платочками.

– Мы могли бы заменить вам все повозки на новые, снабдитьодеждой и хлебом…

Рус сказал нетерпеливо и резко:

– И это слышал. Нет, нам нужны эти земли. Кто сможетжить спокойно, зная, что за спиной народ, который нас ненавидит?

Соломон смолчал, но по его лицу Рус ясно видел, что егонарод смог бы. Пусть ненавидят, лишь бы не трогали.

Бугай неожиданно громыхнул:

– Эх, да чё спорить? Решить все в бое! Пусть выставят своегогероя, а от нас я пойду. Чей верх, того и земли.

Громкий смех заглушил его последние слова. Моряна звучношлепнула ладонью по спине. Ладонь у нее, как заметил Соломон с испугом, ширинойс лопату, да и спина Бугая больше похожа на горную равнину, чем спину человека.

– Двобоя захотел! – ржала Моряна, ее голос казалсяСоломону раскатами грома. – Да тебе разве что…

– Га-га-га!