– Го-го-го!..

Соломон закусил губу. В древние времена один такойпоединок решил судьбу израильского народа. Когда пастушок Давид метковыпущенным камнем из пращи убил великана Голиафа из племени филистимлян.

– Твое предложение, – сказал он медленно, –достойно не только богатыря, но и мудрого советника… Не зря же сидишь по правуюруку князя. И князь, как я вижу, доволен твоим советом.

Рус весело подтвердил:

– Доволен! Еще как доволен!

А Соломон, к его удивлению, добавил:

– И мы, совет старейшин, рассмотрим его внимательно.Ибо мы только сообща можем понять то, да и то с трудом, что легко понимаешь ты,мудрый вождь отважных русов.

Рус самодовольно улыбался.

– В самом деле будете думать о поединке?

– Почему нет?

– Чудесно! Когда дадите ответ?

– Сегодня вечером, – сказал Соломон медленно, –нет, утро вечера мудренее… Вечером мы соберемся и решим, а утром на свежиеголовы еще раз взвесим и скажем окончательное слово. Прости нас, мудрый! Мырешаем в десять голов, хотя тебе для принятия решений достаточно спинногомозга… А на время до поединка… позволь нашим лекарям посещать больных ираненых в захваченных весях?

Рус нахмурился:

– Лазутчики?

– Клянусь, нет! – испугался Соломон. – Но ты жзаметил, мы стремимся спасти жизнь каждому своему человеку. Даже слабому. Дажебольному.

Пахнуло запахом невиданных трав, у Руса сердце радостноекнуло. Еще не услышал шагов, но кровь взбурлила, горячая волна радости хлынулапо всему телу. Он ощутил желание подпрыгнуть и завизжать как щенок. Подумалсмятенно, что Ис в самом деле ведьма, если заимела над ним такую власть.

Он слышал, как она подошла сзади, ее узкая ладонь легла наего плечо:

– Позволь, мой князь. Это не опасно. Но, конечно, примимеры. Осторожность не бывает лишней.

Бугай и Моряна смотрели вопросительно. Буська раскрыл рот.Ис была загадочной и зловеще красивой, как бывает красива звездная ночь, прикоторой встают из земли мертвяки, из леса летят совы и прочая нечисть.

Рус спросил подозрительно:

– Какие меры?

– Пусть приходят без оружия, – предложила онарассудительно. – К тому же не больше чем по двое. К примеру,лекарь с помощником, ребе с причетником.

Рус поинтересовался:

– Ребе – это их волхв? Пусть приходит. Он нуженумирающим. А они… ха-ха!.. еще будут.

Соломон торопливо поклонился:

– Благодарствую.

– Жалкий вы народ, – сказал Рус с чувством. – Кактолько живете? Ладно, как только решите, дайте знать. Это будет здорово, что вытам решите в десять голов.

Ему подвели коня, он вспрыгнул в седло, не коснувшись стремени.Конь довольно рванул, предчувствуя скачку, и оба понеслись между кострами,среди дыма и алых искр. На взгорке Рус поднял коня на дыбы, развернул боком,гордо вскинул руку в прощании, и конь вскоре растворился в дыму и утреннемтумане.

Соломон проводил их тоскующим взором и, сгорбив плечи,потащился к своей тележке. В вожде скифов и в его диком коне жизни больше,чем в клокочущем вулкане. А когда сил в избытке, зачем еще и мозги вчерепе? В самом деле, хватит спинного.

Обливаясь потом, Хева напряженно прислушалась. Крики игрохот ломаемых строений затихли еще два дня тому. Вчера она решилась былоподняться на цыпочках по лестнице, но донесся стук копыт. А в ее весиникто не носился верхом на коне. Кони служили для упряжи, таскали телеги, наних пахали, возили сено. Явно дикий скиф! Так что дикий народ все еще не ушел…

Воздух, несмотря на замаскированную отдушину, стоял вподвале тяжелый, затхлый, наполненный смрадом нечистот. Хотя подвал былпросторен, но отхожее место они с отцом устроили за бочками с квашенойкапустой, она задыхалась от вони. Отцу приходилось еще хуже, стар и болен, ноименно он уговаривал ее потерпеть еще, выждать еще день, потом еще…

Это была третья ночь, если не ошиблась в счете. Ей казалось,что она теряет сознание. Голова кружилась, пальцы в потемках едва отыскалисклизкое дерево лестницы. Ступеньки визжали, хрюкали, вскрикивали, а оназамирала и втягивала голову при каждом скрипе. В щели из ляды тянулосвежим холодным воздухом, таким сладким после затхлого воздуха сырого подвала.Чувствовался запах пепла, но не дыма. Она прислушалась еще, осторожнопопробовала приподнять тяжелую крышку. Та не поддавалась.

Снизу из темноты донесся слабый старческий голос:

– Хева… погоди еще… Я могу терпеть…

– Тихо, – прошептала она. – Похоже, никого здесьнет…

– Будь осторожна, дочь моя…

– Лежи тихо, – попросила она. Сердце стучало часто, оначувствовала, как покрылась липким потом. Ее тонкие руки и раньше с трудомподнимали тяжелую крышку, а сейчас даже не могла приподнять и на палец. –Тихо, отец…

В темноте слышно было его частое и хриплое дыхание. Еетонкие руки напряглись, она уперлась плечом. Крышка вроде бы чуть дрогнула, ноперекладина угрожающе затрещала. Хева похолодела, по коже побежали пупырышки,словно она нагишом упала в холодную воду.

– Дочь, будь осторожнее…

Она в отчаянии извивалась, искала, во что упереться, пока ненащупала ногой стену. Между толстыми жердями отыскалась щель, она вдвинула тудаступню, напряглась, упираясь плечом и головой в ляду. Толстое дерево закряхтело,слегка приподнялось, у Хевы дрожало от натуги все тело, но тяжесть торжествующеприжала Хеву обратно.

– Что там, дочь моя?

– Ничего страшного, отец, – ответила она дрожащимголоском. – Просто что-то лежит на ляде сверху.

– Значит, все сгорело… – прошептал он в темноте.

Она возразила сердито:

– Если бы все, разве бы я не подняла крышку? Я не такаяуж и слабенькая!

Он не отвечал, она снова с отчаянием попыталась приподнятьляду, но с каждой попыткой сил становилось меньше. Они и так просидели впогребе целую неделю, страшась взобраться по лестнице. Сперва считали, что имповезло, страшные скифы не обнаружили крышку погреба, но теперь это обернулосьпогребением заживо! Скифы не нашли крышку явно лишь потому, что дом сожглираньше, чем вошли в него в поисках добычи, а горящие обломки и пепел надежнозасыпали крышку…

– Оставь, – донесся снизу печальный голос, –видно, Яхве так уготовил нам. То ли за грехи, то ли как испытание. Спускайсявниз… Помолимся и вверим ему наши жизни.

Она процедила сквозь зубы:

– Ну уж нет! Сперва я обломаю ногти и зубы, пытаясьвыбраться. Если это испытание, то я должна его пройти!