Рауль быстро сделал заключение: «Когда открываешь маленькую подгнившую дверь, звонок приходит в действие. Следовательно, кто-то хотел войти, однако, услышав вдалеке звонок, от своего намерения отказался».

Пройдя немного вперед и повернув налево, Рауль взобрался на пригорок, ощетинившийся срезанными ветками, откуда были видны дом, поле, засаженное оливковыми деревьями, и кусочек стены рядом с деревянной дверцей.

Он подождал – и дождался: вскоре последовала вторая попытка, но такая, какую он никак не мог предвидеть. Некий субъект, точно так же как и он сам чуть раньше, в том же самом месте взобрался на стену, оседлал ее, вырвал конец провода и отшвырнул его прочь.

Снаружи дверцу толкнули, и она открылась; звонок молчал; вошел еще один человек… женщина.

В жизни великих авантюристов, особенно в начале их карьеры, случай часто играет роль верного соратника. Но этот был уж совсем из ряда вон выходящим. Неужели барышня с зелеными глазами оказалась здесь лишь по стечению обстоятельств, да причем не одна, а в обществе человека, который не мог быть ни кем иным, как Гийомом? Стремительность их бегства и их путешествия, их появление в этом саду именно 28 апреля, в урочный послеполуденный час, разве не свидетельствуют о том, что они тоже в курсе дела и теперь идут прямо к цели столь же уверенно, как и он? А коли так, отчего бы тогда не заподозрить здесь связь между англичанкой – жертвой и француженкой – барышней-убийцей? Но ведь именно эту связь и искал Рауль! Добравшись до Парижа и зарегистрировав там багаж, сообщники, что вполне естественно, двинулись дальше.

Оба шли по дорожке среди оливковых деревьев. Мужчина – довольно худой, чисто выбритый, похожий на актера, хотя и не слишком симпатичный – держал в руке план и то и дело тревожно озирался по сторонам.

Молодая женщина… Рауль нисколько не сомневался в том, кто она, хотя и узнал ее с большим трудом. Как же она изменилась! Куда подевалась счастливая улыбка, которой он так восхищался несколько дней назад в кондитерской на бульваре Османа? Однако с ее лица исчезло и то трагическое выражение, что видел он чуть позже в коридоре скорого поезда… Теперь он смотрел на несчастное напряженное личико – болезненное и испуганное настолько, что Раулю стало не по себе. Она была в очень простом сером платье, без всяких украшений, и в соломенном капоре, скрывавшем ее белокурые волосы. Когда она со своим спутником обходила пригорок, откуда, присев на корточки и укрывшись за ветвями, за ними наблюдал Рауль, ему внезапно, на короткий, словно вспышка молнии, миг почудилось, будто над стеной, в том же самом месте возле дверцы, показалась голова мужчины – без шляпы… с черной растрепанной шевелюрой… с грубым лицом… Видение длилось меньше секунды.

Неужели это третий сообщник, оставшийся караулить на дороге?

Парочка остановилась ненадолго вдалеке от пригорка, там, где пересекались дорожка, ведущая к деревянной дверце, и дорожка к железной калитке, а затем Гийом бегом бросился к дому, оставив молодую девушку одну.

Рауль, находившийся от красавицы примерно в пятидесяти шагах, жадно глядел на нее и думал, что прямо сейчас к ней прикован и другой взгляд – взгляд человека, прячущегося на дороге и прильнувшего к окошечку в деревянной дверце. Что же делать? Предупредить ее? Унести, как в Бокуре, чтобы спасти от неведомых опасностей?

Но в нем возобладало любопытство. Он хотел разобраться. Среди происходящей путаницы, в хитросплетениях разнообразных событий, в которых толком нельзя было разобраться, он ждал появления некоей нити Ариадны[23], что позволит ему в нужный момент избрать правильную дорогу и больше не действовать наугад в порыве жалости или из желания отомстить.

Девушка стояла, опершись на дерево и вертя в руках свисток, чтобы воспользоваться им в случае тревоги. Рауль поразился тому, каким юным, едва ли не детским, выглядело ее лицо, хотя ей явно было не меньше двадцати лет. Пряди волос, выбившиеся из-под капора, сверкали, словно золотые кольца, создавая вокруг нее радостный ореол.

Текли минуты… Внезапно Рауль услышал скрип решетчатой калитки и увидел женщину – похоже, ту самую прачку; напевая, она направлялась к дому, держа в руке корзину с бельем. Барышня с зелеными глазами тоже ее заметила. Низко пригнувшись, она скользнула за дерево, и прачка продолжила свой путь, не обратив внимания на легкую фигурку, исчезнувшую за росшими на перекрестке кустами.

Опасность миновала. Но что станет делать Гийом, если во время ограбления столкнется лицом к лицу с нежданной гостьей?

Однако случилось непредвиденное: прачка вошла в дом через вход для прислуги, а Гийом в тот самый момент, когда она скрылась, как раз показался из двери, держа в руках обернутый газетой предмет, по форме напоминавший футляр для скрипки. Таким образом, встреча не состоялась.

Притаившаяся в своем укрытии незнакомка не сразу заметила сообщника, и, пока он осторожно, скользящим шагом, бесшумно приближался к ней по траве, ее лицо оставалось таким же испуганным, каким Рауль видел его в Бокуре после убийства мисс Бейкфилд и еще двух человек. Он вновь возненавидел ее.

Девушка коротко объяснила Гийому, какой опасности они подвергаются. Тот пошатнулся; когда они проходили мимо него, Рауль увидел, что оба бледны, встревожены и с трудом держатся на ногах.

«Что ж, – с презрением подумал Рауль, – если это Марескаль или кто-то из его людей караулит за стеной, тем лучше! Пусть загребут обоих! И отправят в тюрьму!»

Но, как уже было сказано, в эти дни обстоятельства разрушали все предположения Рауля и ему приходилось действовать практически вопреки себе, да еще и совершенно необдуманно. В двадцати шагах от ограды, то есть от предполагаемой полицейской засады, тот человек, чью голову Рауль ранее заметил над стеной, выскочил из кустов, обрамлявших дорожку, метким ударом в челюсть уложил Гийома, схватил девушку, подобрал футляр от скрипки и помчался между оливковыми деревьями прочь от дома.

Рауль тотчас сорвался с места. Мужчина, крепкого сложения, но при этом легкий на ногу, бежал очень быстро, не оглядываясь, словно не сомневался, что никто не сможет помешать ему достичь цели.

Он пересек засаженный лимонными деревцами двор, слегка поднимавшийся вверх, к насыпи, где за невысокой, не более чем в метр, оградой начинался склон.

Там он сперва опустил девушку на землю, а затем, аккуратно придерживая за запястья, бережно переместил ее за ограду, слегка подтолкнув, чтобы она соскользнула вниз; наконец, перекинув через забор скрипку, незнакомец тоже перебрался на ту сторону.

«Превосходно, – сказал себе Рауль. – Он наверняка спрятал авто на укромной тропе, что проходит поблизости от стены сада.