одновременно грабительницы международного масштаба, гостиничной воровки и главы банды, которую она сколотила исключительно ради собственного удовольствия. И вот эта дилетантка разоблачила меня! Когда я говорил с ней, я чувствовал, что она смеется надо мной, что она уверена в своих силах. Да, она была воровкой, и я предупредил об этом свое начальство.

Мне никак не удавалось поймать ее, и вот вчера она чуть не оказалась у меня в руках. Швейцар в гостинице, которому мы платим, сообщил, что мисс Бейкфилд получила из Ниццы план виллы, которую она собралась ограбить, – виллы Б., как ее назвали в прилагавшемся письме. Она положила бумаги в свою кожаную сумочку вместе со связкой поддельных документов и отправилась на юг. За ней поехал и я. Там, думалось мне, я или схвачу ее на месте преступления, или заберу ее бумаги. Но мне не пришлось ждать так долго. Бандиты сами выдали мне ее.

– А сумочка?

– Она носила ее под одеждой и привязывала ремешком. А теперь она здесь, – горделиво произнес Марескаль, похлопав себя по поясу. – У меня достало времени лишь бегло просмотреть ее содержимое и увидеть неоспоримую улику, а именно – план виллы Б., где англичанка собственноручно написала синим карандашом дату: двадцать восьмое апреля. Двадцать восьмое апреля у нас послезавтра, и это среда.

Рауль ощутил разочарование. Его хорошенькая попутчица на один вечер – и вдруг воровка! Недовольство его усугублялось тем, что он не мог опровергнуть обвинение, подтверждавшееся столькими мелочами и, в частности, объяснявшее ясновидение англичанки во всем, что касалось его собственной особы. Будучи участницей международной банды грабителей, она, конечно, знала множество признаков и примет, которые помогли ей понять, что под обличьем Рауля де Лимези скрывается Арсен Люпен.

И разве нельзя поверить, что в минуту смерти ее слова – произнесенные с великим трудом признания и просьбы – адресовались именно Люпену: «Заберите бумаги… Пусть мой отец ничего не узнает…»

– Значит, господин комиссар, благородное семейство Бейкфилд считает ее своим позором?

– Ну, тут уж ничего не поделаешь! – вздохнул Марескаль.

– Вы не находите, что это очень печально? – продолжал Рауль. – Равно как и мысль выдать в руки правосудия молодую женщину, которая недавно сумела убежать от нас? Ведь она совсем юная, не так ли?

– Совсем юная и очень хорошенькая.

– И даже несмотря на это?..

– Месье, несмотря ни на что, несмотря на все возможные соображения, ничто и никогда не помешает мне исполнить свой долг.

Он произнес эти слова как человек, явно надеющийся быть вознагражденным за свои заслуги и вместе с тем стремящийся показать, что над всеми его чувствами довлеет профессиональный долг.

– Хорошо сказано, господин комиссар, – одобрил Рауль, сделав вывод, что Марескаль, похоже, путал чувство долга с иными чувствами – такими, как злопамятство и честолюбие.

Марескаль нацарапал что-то в маленькой записной книжке, взглянул на часы и, увидев, что у него достаточно времени для отдыха перед приездом чиновников из прокуратуры, закрыл глаза. Книжечка упала к нему на колени. Господин комиссар сдался сну.

Сидевший напротив Рауль несколько минут созерцал его. Со времени их встречи в поезде его память постепенно воскресила кое-какие эпизоды из прошлого, связанные с Марескалем. Он вспомнил интригана-полицейского, а точнее – состоятельного дилетанта, поступившего в полицию не столько из склонности и удовольствия, сколько по причине возможности послужить собственным интересам и страстям. Рауль хорошо помнил, что тот тип был богат и без излишней щепетильности ухлестывал за женщинами, а они при случае помогали ему быстро делать карьеру. Разве не ходил слушок, будто он бывает в доме самого министра, а супруга министра причастна к некоторым его незаслуженным повышениям?..

Взяв записную книжечку, Рауль открыл ее и написал:

Результаты наблюдения за Родольфом Марескалем.

Выдающийся полицейский. Инициативный и проницательный. Но слишком болтлив. Доверяется первому встречному, не спросив его имени, не проверив состояния его ботинок и даже не всмотревшись толком в его физиономию.

Довольно плохо воспитан. Встретив у выхода из кондитерской на бульваре Османа известную ему молоденькую особу, пристает к ней, пытаясь завязать разговор, хотя она этого не желает. А когда спустя несколько часов находит ее переодетой в явно чужое, запятнанное кровью платье и под конвоем жандармов, то не удосуживается убедиться, исправен ли дверной замок и не сидит ли на корточках за почтовыми посылками тот, кого он оставил спать в купе поезда.

А посему не надо удивляться, если вышеупомянутый индивид, воспользовавшись столь грубыми промахами, решит сохранить полезную для него анонимность и, отказавшись от роли как свидетеля, так и гнусного доносчика, возьмет это загадочное дело в собственные руки и с помощью документов из известной сумочки станет неутомимо защищать память бедной Констанс и честь Бейкфилдов. А еще он посвятит всего себя единственной цели: покарать незнакомку с зелеными глазами, но так, чтобы с ее белокурой головы не упал даже волос и никто не предъявил ей счет за кровь, замаравшую ее восхитительные ручки.

В качестве подписи Рауль, вспомнив свою встречу с Марескалем перед кондитерской, изобразил голову человека с сигаретой в зубах и добавил слова: «Огонька не найдется, Родольф?»

Комиссар храпел. Рауль распахнул его пальто, отстегнул ремни сумочки и, укрепив ее у себя на поясе, скрыл добычу под пиджаком.

Как раз в это время мимо на тихой скорости проходил товарный поезд. Молодой человек опустил оконное стекло и, никем не замеченный, прыгнул на подножку… затем на другую… и с удобством устроился под крышей вагона, наполненного яблоками.

«Убитая воровка, – говорил он себе, – и убийца, одна только мысль о которой рождает во мне ужас, – вот каковы достойнейшие личности, взятые мною под свое покровительство. И зачем только, черт побери, я ввязался в эту авантюру?»

Глава 4

Ограбление виллы Б

«Есть один принцип, которому я всегда остаюсь верен, – говорил Арсен Люпен, когда много лет спустя рассказывал мне историю барышни с зелеными глазами, – и заключается он в том, чтобы никогда не пытаться решать проблему, пока не пробил верный час. Чтобы браться за решение некоторых загадок, надо подождать, пока случай или же ваша ловкость не доставит вам достаточное количество реальных фактов. На дороге к истине надо не обгонять события, а осторожно, шаг за шагом, следовать за ними».

Рассуждение особенно верное для раскрытия дела, где налицо только противоречия, абсурд и поступки, которые на первый взгляд совсем не вяжутся друг с другом. Никакой целостности. Никаких ориентиров. Каждый участник действовал согласно