обедом он еще бегал с ведром каменистого грунта, а к вечеру хотел упасть прямо на куст голубичника, не обращая внимания на комаров. Он мысленно ругал Банщика, этого упрямого хохла, который все валил и валил в железный ящик породу.

Через день, отдежурив в котельной, Банщик снова тихонько постучал в маленькое оконце комнаты, переделанной отцом из сарая-курятника. Мыли в прижиме у сопки, где легко устанавливать пробутор под проточную воду, стекавшую по склону из отогретой на солнце земли. В обед запаривали в котелке банку говяжьей тушенки. Свиную Банщик не признавал. Варили чай с брусничным и смородиновым листом. Однажды треух свалился с головы Банщика. Бугристые сизые, красные шрамы чередовались с клочками черно-сивых волос. Он тут же торопливо напялил треух, глянул вполглаза и ничего не сказал. А Ваня ничего не спросил, перехотел. Самородков не попадалось. А мыть грунт, где на тонну всего-то пять граммов золота, скучно и тяжело.

За ужином отец невзначай бросил, что к Хвощевым приходили с обыском мужики в штатском.

– Даже половицы и плинтуса вскрыли, пропал парень.

– Я с Нинкой, его матерью, говорила. Не мог Вася утаить столько золота, кто-то подбил, уговорил перевезти.

– Дудки! Сам. Опытные уголовники самолетом не возят, там рентген. Они знают. Они возят из Нагаева пароходами. В порту слабый контроль.

– Что же теперь с Васечкой-то будет?

– Не скули. Знал, на что шел. – Цукан пристально посмотрел на сына, но ничего не сказал. – Теперь помажут лоб зеленкой. Указ Верховного суда напечатают в «Магаданской правде». А Нинку даже на похороны не позовут. Как пить дать – не позовут.

Ваня заходил к Хвощевым, когда мать посылала за хлебом или яйцом одолжиться. Каждый раз тетя Нина угощала брусничным морсом. Наливала она его из красивого стеклянного кувшина, приговаривая: «Пей, Ванечка, пей, сил набирайся».

Старательские работы прервал пожар. Шел он с запада из Якутии. Гнал на поселок дымное марево, застилавшее солнце. Людей собирали на тушение по разнарядке отовсюду. Забрали дежурного в котельной, лишили Банщика отсыпного дня.

Банщик сам отмыл, отжарил-отпарил в кислоте добытый шлих, довел до нужной кондиции и сдал в золотоприемную кассу. В эту отдельно стоящую избушку возле техсклада, где постоянно дежурил вохровец в черной шерстяной форме с зелеными петлицами и погонами.

Вечером Банщик окликнул на улице, сунул в руку потный сверток с деньгами – двенадцать рублей. И он помчался домой серым зайцем. Вывалил деньги на стол перед матерью, думал, обрадуется. А она заругалась, про «бандеровецев» вспомнила, и еще всяко разно, как выкрикивали многие в колымских поселках, считая себя лучше других. Оказывается, ей знакомая тетка – она дежурила в золотоприемной кассе – рассказала, что Банщик сдал сорок пять граммов и деньги получил полностью по тарифу – 96 копеек за грамм золота.

– Еще раз уйдешь с ним – выпорю!

Дым от пожаров рассеялся. Ваня подолгу сидел на сосновом чурбаке возле дома, ждал, что снова подойдет Банщик, скажет простецки, что знает место, где можно намыть не то что пятьдесят, а сто или двести граммов золота. Ему верилось в необычайный старательский фарт…

На следующий день перед ужином Аркадий Цукан, заметно повеселевший, приободренный согласием сына влиться в артель «Игумен», взялся показывать фотографии участка и дома в Анапе.

– Домик небольшой, но с удобствами, всего двести метров до моря. Помнишь, портвейн был «Анапа»? Так этот винзавод неподалеку от нас. Я ходил туда, налили сухача канистру за сущие копейки, совсем другой коленкор – настоящее вино.

– А пляж далеко?

– На городском пляже мне не понравилось, толчея и море мелкое. У нас рядом бухточка. Подход не очень удобный, зато сразу бултых, и поплыл… Красота ведь, правда, Мария?

– Да, хорошо там. Цены после наших колымских – просто смешные. Персиков купила ведро, такие вкуснючии, что и не передать.

– Сезон закроем, и сразу туда до весны, – размечтался Аркадий.

Знал, что зимой дел с подготовкой полигонов и техники немало. Но если сын подключится, сразу станет легче. Можно успокоиться и, потрафляя Марии, сказать – собирай вещи в отъезд. «Навсегда!..» Он даже представил ее бурную радость, поэтому сидел за столом и дурашливо улыбался, ловя недоуменные взгляды жены, и привыкал сам к этому странному – «навсегда».

Глава 25. Зимнояха

Москва, Арбат

Цукан и Шуляков-старший сидят в ресторане «Прага». Цукан без предисловий сразу о наболевшем:

– Когда будут разумные перемены для тех, кто тянет производство?

– Эх, Аркадий! Тебе за шестьдесят, а ты все веришь в сказочки про доброго царя… Ни один вопрос не решается без подношений, только теперь счет идет на миллионы долларов для недропользователей. И они платят. Ну что взять премьер-министру с вагоноремонтного или тракторного завода? Одни проблемы, и никакого навара. А подписал договор с фирмой «Камацу» – сразу процентики на счет в банке.

Цукан оглядывается. Он никогда не был в этом дорогом ресторане. Шуляков с некоторым лукавством, ему, как туземцу, поясняет.

– Здесь люди красиво гуляют, счета взвиваются в сотни тысяч рублей. Чиновники кушают только французское шампанское, трюфеля, заморский десерт.

– Да по мне, это всё выпендреж.

Шуляков смотрит и улыбается. Он искренне рад, ему надоели лукавые министерские мужички, стервозные бизнес-леди, наглые детки чиновников. Подзывает официанта.

– Что будешь, Аркадий?

– Принесите квашеной капустки и селедочки хорошей под водку… – просит Цукан.

Официант смотрит, как на китайскую вазу, даже рот приоткрыл. Уходит за метрдотелем. Метрдотель старательно улыбается:

– Для хороших гостей найдем и капусточки.

– И хлеба, пожалуйста, бородинского… – подсказывает Шуляков, подыгрывая Цукану.

Официант приносит бутылку «Абсолюта». Показывает, что пробка целая. Вскрывает. Разливает по рюмкам.

– Ох, хороша, прямо из морозилки…

– Владимир, у меня нет свободных миллионов. Как мне получить лицензию на добычу золота в Зейском районе?

– Тут нужен кардинально иной подход. Экспертное заключение, радиометрия прилегающего района, обоснование специалистов, что, по предварительной оценке, содержание золота не более полутора граммов на кубический метр породы. Что рентабельность низкая…

– Да у меня даже документ есть по обследованию этого района с полным отказом от промышленной добычи.

– Хорошо. Если никто не раскусит этот пирожок, не пронюхает иное, то через полгода ты выиграешь аукцион и получишь лицензию.

– И что это будет стоить?

– Да сущий пустяк: оплатишь услуги опытного юриста и мне на разогрев отдельных личностей в пределах ста тысяч долларов.

– Подожмемся. Будем добиваться, отступать некуда.

– Скажи честно, зачем тебе эта глухомань в Зейском районе? Как ты оборудование завезешь? Вертолетом?

– Так зажали нас вусмерть на Колыме. Добыча давно пошла на спад. Надо место менять. В администрации Амурской области помощь предлагают. Там