рассмеялся, в чем я его поддержала, надеясь, что поощрения Юли были чистосердечными, и она ни о чем не пожалела.

– Я рада за тебя, Денис.

– Что я могу посоветовать тебе? Если ты хочешь остаться Слободе другом, то нужно убрать все лишние эмоции, быть терпеливой и верить, что однажды все изменится. Ты готова к таким испытаниям? Я могу ошибаться, но мне кажется твой случай не безнадежный.

– Что заставляет тебя так думать?

– Только то, что между красивой неглупой девушкой и полным лопоухим парнем есть существенная разница.

Я улыбнулась.

– Денис, ты думаешь, Юля не полюбила тебя из-за твоей внешности? Ты ошибаешься.

– Нередко она намекала, что мне стоило бы заняться спортом.

– Я не думаю, что в этом причина ее безответности.

– Что бы там ни было, это уже история. И я этому рад.

Я пожала Денису руку.

– Можно я съем еще кусочек торта? У Елены Ивановны самые вкусные торты.

– Конечно, Денис, ешь.

Я наложила ему еще порцию, долила чай.

– Денис, могу я попросить тебя никому не говорить о том, что ты услышал от меня о Слободе? Ни о Лисицкой, ни моих чувствах к нему.

– Конечно, я – могила. И кстати. Хоть мы особо и не общаемся, но сегодня Юрка спрашивал о Марке.

Вот сейчас бы гром за окном был бы очень кстати. Но я заметила, что стук дождя стал тише, и видимо скоро он закончится. Выдумывая легенду, я упустила из виду действующих персонажей второго плана. И это грозило разрушить всю легенду.

– О чем конкретно? – настороженно спросила я.

– Он догадался, что я с ним знаком и его интересовало, в каких ты отношениях с Марком.

– Что ты сказал?

– Что я мог сказать? Я видел Марка три раза в жизни. Сказал, что вы друзья детства. Ваши матери спят и видят вас мужем и женой. Вот и все. Кажется, добавил, что он неплохой чувак.

По сути, Денис не сказал ничего, что могло бы развенчать мою легенду. Это успокаивало. Дружба имела место быть, а от дружбы до любви – рукой подать. Жаль, что не в случае с Шандором.

После работы забежал Марк. Он принес букет красных роз и подарил мои любимые духи. Но долго не задержался – выпил чай, съел пару кусочков торта и, пожелав мне скорейшего выздоровления, ушел. А я снова осталась одна.

Я стояла у окна. Дождь прошел, но небо оставалось хмурым. На асфальте образовались лужи, и я равнодушно смотрела, как прохожие их перепрыгивали, переступали или обходили по проезжей части. Какой-то мальчик в резиновых сапогах пронесся по воде, заливаясь радостных смехом. Его мать немного отставала от него, позволяя сорванцу проказничать, бегая по лужам.

Стук в закрытую дверь вывел меня из прострации. На часах шесть тридцать. Он все-таки пришел. И у нас впереди целых полчаса до закрытия больницы. Нельзя терять ни минуты.

– Войдите, – как можно громче сказала я, отворачиваясь от окна и направляясь к столу.

Поразительно, как сердце реагирует на его появление. Оно словно болид набирает скорость за считанные секунды, работает на пределе, его стук слышен в ушах, и остальные звуки уже не различимы. Тело горит, и на щеках румянец. А он только и сделал, что вошел. В темных джинсах, черной футболке с коротким рукавом, знакомых темных кроссовках неопределенного цвета, с небольшим пакетом. На левой руке часы. Поверх наброшен белый халат.

Нервничать меня заставила одна-единственная роза в его правой руке. Желтая. Что это означает? Почему желтая? Разве ему неизвестно, что желтый цвет – цвет разлуки? Или как раз потому, что знает, выбор пал на нее? Ах, лучше бы он тогда не приходил вовсе…

– Привет, – сдержанно улыбнулся Шандор.

– Привет.

Он сделал ко мне несколько шагов.

– Как твое самочувствие? Как голова?

Я смутилась, отвечая на его вопросы и надеясь, что он не заметил, как я покраснела, вспоминая свою вчерашнюю ложь.

– Спасибо, все хорошо.

– Рад слышать.

А дальше он произнес поздравительные слова, перечислив лучшие мои качества и желая, чтобы они всегда оставались при мне, и никакие невзгоды не влияли на мой дружелюбный и открытый характер. Но лучше, конечно, чтобы невзгоды обходили меня стороной, и я точно знала, куда иду – во всех смыслах этого слова. Он назвал меня единственным другом в этом городе и в знак нашей дружбы символически подарил единственную розу, солнечную и свежую, чтобы в эту ненастную погоду она озарила мою палату светом и теплом, как само солнышко.

– Спасибо… – принимая розу, поблагодарила я. – Я думала, ты не придешь…

– Я обещал. Но я ненадолго… чтобы снова не утомить тебя своим присутствием.

Я поставила розу в вазу к остальным цветам. Ее желтый распустившийся бутон не потерялся в общей массе, и в какой-то степени даже затмил пять роз Марка.

– Проходи, будем пить чай.

– У меня есть для тебя небольшой подарок, – подходя ближе к столу, сказал Шандор.

– О, даже так.

Продолжая стоять, Слобода протянул мне небольшую прямоугольную коробку высотой в три сантиметра, перевязанную красной лентой. Под стать моей пижаме. Как обычно интрига. Я развязала ленточку и открыла коробку. Передо мной брошюра – сборник статей и докладов с конференции, в которой я участвовала. Той самой конференции, с которой все началось. Я недоверчиво посмотрела на Шандора. Неужели в ней напечатали мой доклад о Екатерине II? Он взглядом предложил открыть брошюру. Я нашла нужную страницу и пробежала по ней глазами. Да, это был мой доклад. Автор – Костолевская Елизавета Андреевна, студентка 4 курса факультета истории и так далее.

– Шандор! Это невероятно, – с волнением в голосе произнесла я. – Где ты ее достал?

– У Дмитрия Сергеевича. Конверт помнишь?

Конверт? Неужели тот самый, что я принесла Шандору домой в тот злополучный день? Конечно, помню. Но лучше всего я запомнила то, что последовало после вручения конверта. Смогу ли я когда-нибудь стереть из памяти этот эротический эпизод?

Я вернулась к оглавлению и увидела, что здесь также напечатан доклад Шандора. Было бы странно, если бы его не оказалось.

– Здорово! Это так приятно и… неожиданно. Спасибо.

– Особо не за что. Ты бы все равно его получила. Будет еще брошюра с конференции, посвященной Великой Отечественной войне, но это позже.

– Да, и мне бы хотелось получить две штуки. Вторую для моей соседки. Дмитрий Сергеевич обещал, что позаботиться об этом.

– Это еще не все подарки.

Я огляделась. Больше Шандор ничего не приносил с собой.

– Это не материальный подарок. Его невозможно принести сюда. Я подарю его