– Ключи в зажигании, Борис Исидорович!

– Ах, да! Тогда откройте нам ворота. Мы проедемся немного.

Потом Долгов так и не мог себе объяснить, почему все жесогласился «хулиганить», да еще в обществе владельца автосалона, которого едвазнал. Машина притягивала его неудержимо, ее ярко-алый лак и полированное дереворуля раздражали и завораживали его, и он ничего не мог с собой поделать.

Когда одна стена этого необыкновенного дома для машин вдругстала сама собой подниматься вверх и открылся простор заасфальтированногодвора, Долгов нажал на газ, и его «lady in red», шурша широкими колесами,осторожно и грациозно двинулась вперед, пока еще не слишком быстро, ещеосторожно, как парижанка, пробирающаяся сквозь толпу на бульваре Сен– Жермен,Долгов почувствовал, что улыбается. Он улыбался все время, что они «хулиганили»втроем – с Борисом и с этой самой «леди в красном»!..

Как мальчишка, Дмитрий Евгеньевич позабыл обо всем – овремени, о докладе, который ему предстоит всю ночь писать, о том, что нужно быв магазин зайти, дома нет ни сыра, ни хлеба!..

А потом Борис сказал, что Долгов может забрать у него этумашину.

Дмитрий Евгеньевич упал с небес на землю. Прямо-такишмякнулся со всего размаху.

Всю жизнь он старательно избегал унизительных положений.

– У меня нет денег на такую машину, – повторил он, выбираясьиз низкого кресла. – Я всего лишь врач. Ключи оставить в зажигании?..

– А сколько денег у вас есть? – Борис спрашивал как-то так,что ответить было почти не стыдно.

Долгов пожал плечами:

– Тысяч пятнадцать, не больше. Так что…

– Ну и хватит. – Тут Борис подмигнул ему заговорщицки, будтововлекал в некий союз. Долгов смотрел на него во все глаза. – Это, конечно,немножко не по правилам, доктор, но иногда можно… нахулиганить! А?!

Долгов молчал.

– Или вам она не понравилась? – Борис любовным, оченьмужским движением провел по алой полированной скуле. – Мне показалось, что выпросто созданы друг для друга!..

– Что? – растерянно спросил Долгов.

«Lady in red» стоила никак не пятнадцать тысяч. Да и этисамые тысячи – все, что у него есть, и неизвестно, будут ли следующие, и еслибудут, то когда!.. Даже если – ну, допустим, просто допустим! – отдать их занее, жить опять станет не на что. То есть совсем.

…Эта машина мне не по карману. Мне по карману те, которыестоят на асфальтовом полигоне от края до края, похожие друг на друга как двекапли воды и, словно эти самые капли, одинаково унылые.

…Куда я на ней поеду?.. В двести девятнадцатую больницу, гдеу меня даже нет кабинета?! На кафедру?! В шестую поликлинику?!

…Мне не хватит денег на прочие шуры-муры – всякие разныестраховки и хоть какую-нибудь охранную систему! И вообще мне негде еедержать!..

…Я разорюсь на бензине – никакой зарплаты не хватит, чтобыпоить «lady» первосортным бензином так часто, как ей захочется, а у нее объемдвигателя втрое больше, чем у тех самых, которые простаивают на асфальтовомполигоне!..

…И вообще, я не приемлю никакой благотворительности в свойадрес, а этот чужой богатый человек, похоже, собирается меня именнооблагодетельствовать, или, хуже того, предлагает взятку!..

Нет. Ни за что на свете.

– Спасибо вам большое, Борис, но у меня правда всегопятнадцать тысяч, и… вообще все это ни к чему.

Борис посмотрел на Долгова. У него были веселые карие глаза.

– А как же безумные поступки, доктор? – вдруг шепнул он иоглянулся по сторонам, словно проверяя, не подслушивает ли кто. – Небольшиебезумства всем только на пользу, уверяю вас!

– Да… но я не могу их себе позволить.

Борис придвинулся еще немного ближе:

– Что же это за безумства, если их можно себе позволить?! Вэтом вся соль безумств! Их никак нельзя себе позволить, но мы позволяем! Ну,хоть изредка, доктор! Ну, хоть иногда!

Он его уговаривал!..

Долгов знал, что нельзя – ну нельзя, и все тут! – и все-такивечером рассказал об этой машине Алисе.

Алиса слушала его очень внимательно, не отводила взгляда, икогда Долгов рассказывал, как он «хулиганил» на этой машине на смирных вечернихмосковских улицах, весело ужасалась и делала большие глаза.

– Красивая машинка. Ну… очень красивая! Даже… сексуальнаякакая-то. Конечно, мы не будем ее покупать.

– Конечно, не будем, – согласилась Алиса, а потом вдругпредложила, подумав: – Давай завтра ее посмотрим. Ну, просто так. Поедем ипосмотрим.

– Зачем?

– Ну, для удовольствия. Не станем же мы ее покупать!

– Не станем, – твердо сказал расчетливый и хозяйственныйДолгов, кузнец своего счастья.

Когда назавтра они стояли возле «lady in red», Долгову ужеказалось, что она ему улыбается. Так, чтобы Алиса не заметила, он погладил еепо скуле, как давеча погладил Борис, и почувствовал ладонью ее гладкуюпрохладу.

– Ну вот, – сказал Долгов неловко, словно знакомя их. – Этоона.

– Привет, – поздоровалась Алиса.

Они стояли и смотрели на машину. Потом глянули друг на другаи разом отвели глаза.

– Она же такая дорогая, – выговорила Алиса негромко. –Гораздо дороже пятнадцати тысяч!..

– Вот именно. Зачем мне чужая благотворительность!

– Совершенно не нужна, – согласилась Алиса.

– Абсолютно, – подтвердил Долгов. – И потом, даже если ипятнадцать тысяч!.. У нас же ничего не останется.

– Ничего, – опять согласилась Алиса. – Ни копья!.. На одномбензине разоришься.

– Это точно.

– А еще всякие страховки! И держать нам ее негде.

– Совершенно негде. Во двор такую не поставишь.

– Да нет, конечно.

Они опять помолчали и опять быстро взглянули друг на друга.

Пятнадцать тысяч, думала Алиса. Все, что у нас есть.

Тебе нужен компьютер, а мне бы маму в санаторий отправить, унее давление и с сердцем не очень. И очень хочется туфли, которые я мерила вшикарном магазине на Садовом, решив хоть немного пожить «красиво» – ведь у настеперь есть деньги на красивую жизнь!

Но я никогда не видела, чтобы ты так смотрел на машину, игладил бы ее, как живую, и чтобы при этом глаза у тебя сияли от удовольствия!..

– Поедем домой, – вдруг предложил Долгов.

– Мы же хотели на ней прокатиться!