– Давно это у нее? – поинтересовался Дмитрий Евгеньевич.

– Что?

– Ну, такое возбужденное состояние? Давно?

– Давно, – сказал Глебов. – Десять лет.

– А почему вы к врачу не обращались? Я дам вам телефонсовершенно гениального невропатолога. Я его предупрежу, а вы скажете, чтотелефон дал Дмитрий Евгеньевич, хорошо? И фамилию ее скажите мне, чтобы он былготов к тому, что она будет звонить! Или вы будете звонить?

– Я, – покорившись, сказал Глебов.

– А на что она так отреагировала? Мне показалось, оназакричала даже. – И добавил, как будто оправдываясь: – В вашей приемной былослышно!

– Я спросил у нее, зачем она заменила нитроглицерин Грицукаснотворным.

Долгов отвернулся от Светланы и посмотрел на Глебова.

– Что? – переспросил он осторожно.

– В последнее время он стал просто ненормальным, – сказаламрачная женщина, которую Долгов только что усадил на диван. – Слава все неприходила, понимаете? То, что было, никак не тянуло на мировую славу, а он тако ней мечтал! Тогда он написал книгу с громкими именами и фамилиями, придумалкакие-то страшные преступления, разоблачения и прочее, но Ярослав не стал еепечатать.

Долгов и Глебов как по команде уставились на нее.

Она не смотрела на них, говорила монотонно, глядя себе подноги, словно изучая ковер.

Эта ее монотонность совсем не понравилась Долгову. Срочно кневропатологу, думал он. Немедленно, прямо завтра. А лучше – сегодня!

– Ярослав не стал печатать, и мой муж был даже этому рад. Онговорил, что ненавидит Чермака, потому что он плохой издатель. Не сумел добытьему мировую славу, которая соответствовала бы его таланту! Он издал книгу укаких-то своих давних приятелей из провинции. У него везде были приятели исвязи! Он был очень предусмотрительным человеком!

– А снотворное?

Наконец-то она взглянула на Глебова.

– Он все время строил какие-то планы и изводил меня, и поночам тоже. Он перестал спать и все говорил, что наконец-то, после этой книги,он всем покажет, кто он такой, и особенно мне! После того, как он перестал менябить, он окончательно меня возненавидел!

– Бить? – переспросил Долгов осторожно. Она кивнула.

– Я сходила в психиатрический диспансер, и сестра потихонькувыписала мне этот рецепт. Без рецепта такие препараты не продают! И я сказалаему, что это нитроглицерин.

– И он вам поверил?

Она кивнула.

– И стал принимать снотворное?

Она снова кивнула.

Долгов взглянул на адвоката, словно спрашивая у негоразрешения. Глебов отвернулся.

– А… как вас зовут?

– Светлана Снегирева, – четко выговорила она.

– Зачем здоровому человеку принимать нитроглицерин? Высказали, что поменяли таблетки! Но ведь и нитроглицерин был ему совершенно ненужен!

– Он был уверен, что у него болит сердце и что я довела егодо инфаркта. Иногда он задыхался, не мог лежать на левом боку и тогда принималнитроглицерин! Все знают, что это от сердца.

– И вы высыпали одни таблетки и насыпали другие, верно?

– Да. Очень просто.

Долгов снова взглянул на Глебова.

– А вы как об этом узнали, Михаил Алексеевич? И когда?

Глебов вздохнул:

– Сразу, как только отдал таблетки на анализ. Мне сказали,что это, конечно, не сердечный препарат, но ничего страшного в них нет,особенно если не принимать их пригоршнями. Просто снотворное. А у вас вбольнице ему не давали никаких других препаратов, которые были бы несовместимыс этим?

– Ну, во-первых, я не знаю, что это за препарат, и егохимический состав мне неизвестен, – ответил Долгов неторопливо. – Во-вторых,это все-таки из области кино. У нас в больнице ему давали витамины ивалерьянку, потому что он все время был на нервах. Совместимые и несовместимыепрепараты – это тонкая штука, а я не фармацевт и не терапевт!

Глебов нашел на своем столе какую-то бумагу, присланную пофаксу, и протянул ее Долгову.

– Можете посмотреть.

Долгов посмотрел.

– А забрать ее можно?

Глебов кивнул.

– А вы, насколько я понял, жена больного Грицука, да? –опять обратился Долгов к Светлане. – Это вы приезжали к нам в больницу?Медсестра Татьяна Павловна сказала мне, что вы красивая.

Светлана подняла на Долгова глаза.

– Я приезжала в больницу! Но я его не убивала!

– Может, его никто не убивал, – быстро сказал Долгов, просточтобы ее успокоить. – Он все время говорил, что его убьют, и мы поверили!Светлан, а у вас есть дети?

– Что?!

– Дети, – повторил Долгов. – Или, может быть, у вашего мужабыли дети?

Она пожала плечами. На ее лицо возвращались яркие краски, иДолгов вдруг подумал, что она похожа на ведьму – только очень красивую ведьму.

– Я никогда не интересовалась его детьми, – сказала она. –Конечно, у него была какая-то семья, но потом ее не стало. Наверное, он их всехуморил, а после принялся за меня!

– Ну, вас-то он не уморил! – заявил Долгов. – МихаилАлексеевич, а завещание Грицука существует?

– Дмитрий Евгеньевич, – проникновенно сказал тот, – давайтепотом поговорим.

Он показал глазами на Снегиреву. Долгов посмотрел, но ничегоособенного не увидел. Видимо, Глебов не хотел разговаривать при ней, насилудогадался Долгов!

Впрочем, в политесе он никогда не был силен.

– Может быть, вы отвезете Светлану домой, а потом позвонитемне? Или, хотите, я сам к вам приеду, в эту вашу больницу, – предложил Глебов.– Вы ведь в больницу поедете?

Долгов усмехнулся.

– Рано или поздно поеду, конечно. У меня там как раз сегодняназначена одна важная встреча, – добавил он, вспомнив про того человека,который утверждал, что убил Грицука.

– Я проверю кое-какую информацию и вам позвоню.Договорились?

Долгов пожал плечами.

– Договорились.

– И Светлану вы отвезете, да? У вас есть машина?

– Да, – сказал Дмитрий Евгеньевич и улыбнулся. – У меня естьмашина.

Пять лет назад

И тут вдруг оказалось, что ему заплатили деньги. Простоогромную сумму – тысячи три, наверное, или даже три с половиной. Он не сразусмог их правильно сосчитать, именно из– за того, что сумма была огромной, даеще в долларах. Просто астрономическая какая-то сумма!.. До этого ему никогдане платили таких огромных гонораров, а тут вдруг заплатили, и он позвонил Алисеи с гордостью главы семьи и добытчика сообщил, что «их финансовое положение,кажется, перестает быть тревожным».