…И дальше что?

Кто дал по голове Кате? Как она оказалась поздним вечером вкабинете? Что она там забыла? Почему не работал телефон, который работаетвсегда? Почему неврастеничка-жена все твердит, что она Грицука не убивала?!

Интересно, вдруг подумал Долгов, тащась за каким-то шикарнымлимузином по Трубной, а куда делся предмет, которым ударили Екатерину Львовну?Ну вот куда он мог деться?..

Буду рассуждать как ученый, решил Долгов. Почему бы непопробовать?!

Выбросили в окно? Отличная мысль, но окна в кабинете неоткрываются. То есть они открываются, конечно, но для этого нужно снять сподоконника все, что там навалено, переставить на стол все чашки с присохшимиостатками чая и кофе, убрать коробку из-под долговских ботинок, в которой они сХромовым держат диски с записями некоторых операций. После чего поднять жалюзи,которые сломались сразу же после того, как их повесили, забраться наподоконник, отогнуть ржавый гвоздик, придерживавший фрамугу, – и пожалуйста!Можно бросить на больничный двор орудие преступления!

Думая как ученый, Долгов пришел к выводу, что это врядвозможно.

Коридор, ведущий от кабинета к конференц-залу, внутренний,окон больше в нем нет. Никаких темных закоулков тоже нет – там круглосуточногорят все лампы!

Светофор переключился на красный, еле ползущий поток всталокончательно, и Долгов прикрыл глаза, старательно представляя себе коридор. Вселабораторные двери во второй половине дня всегда закрыты – это не реанимация,дежурных нет.

Тогда где неизвестный предмет?..

Рана глубокая, крови достаточно, наружные ткани поврежденызначительно, значит, и предмет этот был в крови. Нести его по коридору, гденавстречу кто-нибудь обязательно попадется, нельзя. Человека с окровавленнымтопором, к примеру, вздумай он нести его через любой подъезд, задержала быохрана, но она никого не задерживала.

Окно исключаем, темные углы исключаем, подъезды исключаем,что остается?

Долгов открыл глаза, потому что сзади засигналили. Он нажална газ и потихонечку двинулся за лимузином, тащившимся впереди.

Алиса не выносит пробки. Она всегда говорит, что как толькопопадает в пробку, тут же начинает хотеть есть, пить и писать. Причем всеодновременно!

Он улыбнулся, потянулся к телефону, чтобы позвонить ей, итут же забыл об этом.

В коридоре есть туалет для медперсонала. Больные не заходятв этот отсек, им совершенно нечего там делать, и туалет этот не имеет никакихвидимых примет – ни вечно распахнутой двери, ни вида на унитаз, ни буковок «М»и «Ж»! Обыкновенная дверь в числе прочих дверей!..

Там есть раковина, можно смыть кровь, и там есть шкафчик,где уборщица держит веники и тряпки.

Долгов вдруг заспешил так, что у него вспотели виски. Ну,ведь может такое быть, что он найдет неизвестный предмет именно там?! Покрайней мере, это, вероятно, и будет означать…

Да. Что именно это будет означать?

Долгов обогнал лимузин и кое-как, боком протиснулся в щельмежду грузовиком и низкой спортивной машиной, чем-то похожей на его «леди вкрасном». В машине сидела прекрасная Брунгильда, как их всех, девушек подобноговида, называл Абельман. Она сердито посигналила ему и энергично покрутилапальцем у виска.

Никто не знает о том, что за неприметной дверцей туалет!Никто, кроме тех, кто работает в больнице! Курсанты и студенты и те не знают,таскаются по своим надобностям на первый этаж, в «общественный»!

Значит, если Долгов найдет там нечто подходящее, чем можнобыло бы ударить по голове, человек, который это сделал, знал, что там именнотуалет.

Чертовы пробки! Как можно так медленно ездить?! Права Алиса,пока доедешь, с ума сойдешь, лучше на метро!..

Долгов вытер пот с виска.

Но если дело обстоит так – а это возможно, вполне возможно!– выходит, кто-то из своих ударил по голове Катю?! Но зачем?! Зачем?! И как этоможет быть связано с Евгением Грицуком?! Или никак и не связано, просто Долговвсе придумал!?

И если Грицук умер своей смертью – хотя с сердцем у него всебыло в порядке! – почему Андрей Кравченко, кажется, именно так его зовут,уверен, что это он его убил?!

На Тверской было посвободнее, и Долгов долетел доЛенинградки в два счета. Он очень спешил, приткнул машину не на обычное место,а почти к больничному крыльцу, где никогда не останавливался, и даже выругалсясебе под нос, когда кто-то окликнул его по имени:

– Дмитрий Евгеньевич!

Человек, который медленно подходил к Долгову, был ему смутнознаком.

– Извините меня, пожалуйста, я сейчас совсем не могуразговаривать!

– Моя фамилия Кравченко, – сказал человек совершенноспокойно. – Это я вам звонил. Вы меня спасли после аварии. Помните?

Долгов смотрел очень внимательно и так, на первый взгляд, ничегоне определил – обычный парень, симпатичный даже, не сумасшедший, глазаспокойные и вполне… мыслящие.

Так его учитель, профессор Потемин, определял студентов.

– Он может хоть пять троек за коллоквиум получить, – говорилПотемин, – все равно я его не отчислю! У него глаза мыслящие! А другой может,как попка-дурак, наизусть барабанить, а в глазах-то пустота! Марианскаявпадина! Вот из таких-то барабанов и не выходит ничего! Врач долженсомневаться, думать, вот тогда он настоящий врач!

С тех пор Долгов всегда старался смотреть людям в глаза – истудентам, и не студентам! – все проверял, «мыслящие» они или нет!

– Я, собственно, вас не задержу, – неторопливо продолжалмужчина с «мыслящими» глазами. – Мне бы поговорить только. Мне жена сказала,что она передачу по Первому каналу видела, а там как раз про этого… урода,Грицука, говорили! И говорили, что врачи виноваты в том, что он умер! Я решилвам объяснить, чтоб вы знали, это я виноват, и больше никто.

– Понятно, – согласился Долгов, которому ничего было непонятно. – Тогда давайте пойдем ко мне в кабинет, и там вы мне все расскажете.Или хотите в машине?

– Нет, – твердо сказал Андрей Кравченко. – В машине не хочу.

Почему-то он был уверен, что Долгов не позовет его в свойджип, а в собственной машине, где валялись игрушки необыкновенной Дашки и назаднем сиденье лежала пустая бутылка из-под воды, из которой пила жена, сгорлышком, густо измазанным красной помадой, разговаривать он не мог.

– Пойдемте со мной. – Долгов быстро прошел через турникет,кивнул охраннику и двинулся в сторону второй хирургии. Андрей Кравченко от негоотставал, и приходилось профессору все время приостанавливаться, поджидая его.

На ходу Долгов достал телефон: