– Подождите меня, – приказал Дмитрий Евгеньевич Андрею. Непопросил, а именно приказал. – Только никуда не уходите. Я сейчас вернусь.

Он выбрался из-за стола, зачем-то кивнул Андрею, вышел вкоридор и прикрыл за собой дверь.

Он повернул за угол и посмотрел на пожарный щит, висевший настене. Все было на месте, только два крючка свободны. Долгов понятия не имел,что могло висеть на этих крючках. Лом? Багор? Лопата?

Сколько шуму было, когда устанавливали этот щит! Терентьевматерился, пожарные являлись почти каждый день проверять, соблюдаются ли мерыбезопасности, и курили на лестнице с кислыми осуждающими физиономиями.Оказалось, что добыть щит не так-то просто, его нужно еще «согласовывать» вместном отделении ГО ЧС – Долгов никогда не знал, что это такое! – и толькопотом водружать на стену.

«Ответственный за противопожарную безопасность», – былонаписано на щите, а фамилия никакая не указана! Нету ответственных! Пониже былаеще более странная надпись: «Инструкции получить в комнате номер 233».

Выходит, все правильно?!

Да нет, быть такого не может!.. И потом, мотивы? Какие могутбыть мотивы?!

Долгов некоторое время постоял перед щитом, потом потрогалпыльный крюк, неровно выкрашенный красной краской, и пошел в туалет.

Там было темно, и привычным движением он нашарил на стеневыключатель. Желтый жидкий свет озарил крохотное помещеньице с раковиной,детсадовским шкафчиком, чистым полотенчиком на крючке и не закрывающейсядверцей во «второе отделение», где был непосредственно унитаз.

Унитаз Долгова в данный момент не интересовал.

В коридоре раздались шаги, и Долгов быстро прикрыл дверь.

Он вздохнул, немного задержал дыхание, помотал головой изстороны в сторону, разминая шею, как всегда, перед трудными и долгими операциями.

Проделав все это, он насупился и заглянул за шкаф.

Предмет, который он искал и хотел найти, оказался именно зашкафом, и правильность собственной догадки вдруг поразила его.

Да нет, сказал себе профессор Долгов, разглядывая короткийпожарный ломик. Этого просто не может быть. Ну, потому что не может быть, и всетут.

Он знал, что трогать руками ломик нельзя, и даже полез вкарман халата проверить, не завалялись ли там хирургические перчатки! Конечно,никаких перчаток не было, и Долгов взял с крючка полотенце, аккуратно обмоталломик и понес его в кабинет, чувствуя себя отвратительно.

Его посетитель сидел на стуле, опершись локтями о колени изакрыв ладонями лицо. Дверь, которую распахнул Долгов, чуть не дала ему поголове.

– Извините, – пробормотал Дмитрий Евгеньевич и сунулобернутый полотенчиком ломик в угол.

– А… что это такое?

– Что? А, это лом!

Андрей посмотрел на Долгова недоверчиво.

– Зачем он вам?

– Я собираюсь вас стукнуть, – совершенно серьезно объявилДолгов. – Чтобы вы немного пришли в сознание. Хотите?

И тут дверь снова распахнулась, отлетев почти к стене,ударилась о стул, и человек сказал громко с порога:

– Прошу прощения. Я вас еле нашел. Можно к вам, ДмитрийЕвгеньевич?

– Заходите, Михаил Алексеевич!

Адвокат зашел, повертел головой в разные стороны и глянул напрофессора с веселым изумлением.

– Небогато живете, Дмитрий Евгеньевич!

Наверное, в прежние времена, казавшиеся неизмеримо далекими,примерно неделю назад, Долгов обиделся бы на Глебова и счел бы его самоговысокомерным, а замечание неуместным, но те времена давно минули!..

– У нас больница, Михаил Алексеевич, – сказал он весело, – ане банк! Знакомьтесь, это Андрей Кравченко. Он уверен, что писатель Грицук умерот горя, когда его увидел.

– Он умер не от горя, – растерянно пояснил Андрей, – а отстраха…

– Убить человека не так-то просто, – перебил его Долгов. –Извините меня, Андрей! Сэр Чарльз Баскервилль умер от страха в тисовой аллее,когда увидел привидение. Но это просто писатель придумал, понимаете? Хотя,конечно, более талантливый, чем покойный! Грицук был здоровым человеком, иумереть от страха ему было бы… сложно.

– Что вы хотите этим сказать?!

Долгов посмотрел на Андрея, а потом на Глебова, которыйразместился на свободном стуле как-то так, что было понятно – его ничуть несмущает окружающая обстановка и чашки на подоконнике. У него есть дело, и онпришел именно затем, чтобы закончить это дело!

– Я хочу сказать, что вы не имеете никакого отношения ксмерти Евгения Ивановича Грицука! Должно быть, вы на самом деле хотели егоубить, но убили его… не вы.

– А кто? – Андрей переводил взгляд с одного на другого.

– Я нашел все, что имеет отношение к покойному, – объявилГлебов значительно. Он обращался только к Дмитрию Евгеньевичу, на Кравченкодаже не взглянул ни разу.

В прежние времена Долгов бы его за это осудил, а в нынешние,наступившие совсем недавно, не стал.

– Вот краткая биографическая справка. Вот фотография егопрежней семьи – жена и два сына. Это официальная справка о доходах. А вот этореальная! Взгляните, Дмитрий Евгеньевич!

Долгов помедлил и придвинул к себе бумаги, которыераскладывал перед ним Глебов.

Фотографию он смотреть не стал. Он и так отлично знал, ктона ней изображен, и от этого знания ему было трудно.

Прочитав справку о доходах – реальную! – Долгов пробормотал:

– Ничего себе!..

– Вот именно. Наследники автоматически становятся очень богатымилюдьми, Дмитрий Евгеньевич!

– Наследники – это кто, Михаил Алексеевич?

– В данный момент законная супруга, то есть госпожа СветланаСнегирева. В случае ее недееспособности или смерти все получает старший сын. Давот же он, на фотографии!..

– Я знаю, – негромко сказал Долгов.

– Как?! – весело поразился Глебов. – Уже знаете?!

– Ну да.

Они помолчали. Глебов качал ногой. Долгов изучал документы.Андрей нервничал с каждой минутой все сильнее.

С тех пор, как не стало его самого, такого, каким он был дотой, главной в его жизни катастрофы, он был уверен, что Светланы не стало тоже.Он не мог, ну, просто совсем не мог слышать, как ее имя произносят чужие,равнодушные люди – словно она на самом деле обычный, живой человек! Он не могслышать, как эти люди называют ее женой Грицука и еще рассуждают при этом, чтоименно она наследует!..