он должен взять в руки оружие и защищаться, зная, что кого-то обязательно ранит, осознавая, что кого-то убьет. Для него, кто совсем недавно избавился от дрожи в руках от одного вида крови, это было невероятно трудным решением. Но Степан хотел жить и не имел права позволить отнять у него эту жизнь.

Граф с мрачной решимостью вынул меч из пространственного кольца и угрожающе пророкотал:

— Дайте мне уйти. Игры кончились, я не стану вас жалеть. — люди, сторожившие его, и те, что наблюдали, притихли, а после разразились громким смехом. В следующую секунду попаданца ударили по затылку дубиной и он потерял сознание.

Глава 35, про тех, кто грелся на костре

Степан медленно разлепил тяжелые веки, было темно, только узкие тусклые полоски света пробивались из-под двери и расщелин между досок в стенах. Воздух густой, душный, забивался в легкие словно вязкий дым, ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Вампир закашлялся.

Пахло травой, голова кружилась от жары: создавалось впечатление, что его заперли в парилке, растопив печь посильнее. Влажный воздух делал пребывание здесь еще невыносимее: обволакивал нос, рот, горло и попаданцу катастрофически не хватало кислорода.

Он слабо пошевелился, насколько это было возможно в его положении.

Мда, не показалось.

Вампир обреченно выдохнул, расстроенно прикрыв глаза. И кто из деревенских, интересно знать, додумался связать его и подвесить в полуметре от пола? Хотя, может тут и больше.

Степан, конечно, всегда уважал креативность и оригинальность, но явно не в это ключе и не тогда, когда дело заходило настолько далеко.

Он качнулся туда-сюда, недовольно подмечая, как начинает кружиться голова от малейшего движения. Что эти больные Априошцы с ним сделали? Он почти стал нормальным, сильным вампиром, а тут опять все драконам под хвост. И сколько на этот раз ему придется лечиться, если он сможет сбежать?

Вампир возмущенно дернулся. Какое еще “если”?! Он обязательно сбежит, иначе зачем он столько батрачил на Вальдернеских? Да и как вообще можно-то умереть, даже ни разу не плюнув герцогу, ну не в лицо, конечно, но хотя бы в направлении крылатой ящерицы.

А, впрочем, возможно он и не выживет. Степан зло сплюнул на пол, условившись, что раз уж герцог Ибенир та еще тварь, то родом дракон, непременно, из ада, значит снизу.

Вот, теперь и умирать не так жалко будет.

Граф медленно начал плести заклинание, но не получалось: магия постоянно соскальзывала с пальцев, мысли путались и сосредоточиться не выходило. А потом магия и вовсе перестала отзываться, будто не и не было. Степан обреченно простонал: он, как бы и так магией владел на уровне пятилетки, а в таком состоянии вообще не способен ее использовать.

Попаданец открыл пространственное хранилище, но одно то дело открыть, а другое дело достать что-то оттуда со связанными руками. Силой воли, последними крохами магии и прочими невероятными усилиями он расширил вход в пространственный карман настолько, что сейчас мог бы поместиться там сам.

Вампир опустил голову внутрь и принялся искать: видно было…ничего. Темно, хоть глаз выколи. Зато дышалось внутри прекрасно.

Для того, чтобы что-то достать из своего пространственного хранилища, нужно подумать о том, что хочешь взять, а Степан понятия не имел, что из всего хлама, который он таскал с собой всегда и везде, может ему помочь.

Меч и ножи — разумеется нет, как он должен ими веревки резать? В зубах держать? Но он не жираф, что иметь настолько длинную шею и дотянуться до веревки так.

Может сжечь всё? Где-то у него валялся пробный артефакт, заменяющий и спички и зажигалку. Спустя пять минут вампиру удалось сосредоточиться и призвать к себе артефакт из недр пространственного хранилища.

Вы бы, увидев сей прибор, сказали бы что-то вроде: оу, ну эммм, да, красивая палка, Степан. Но над этой “палкой” он работал двое суток, а все ради того, чтобы каждый раз легко поджигать фитиль на горелке в лаборатории, а не мучиться с заклинанием розжига.

Граф покрепче вцепился в палку зубами, закрыл пространственное хранилище, и активировал артефакт, болезненно щурясь от света огня.

Опустил голову еще ниже, почти прижимая к груди, и начал прижигать веревки. Первые две-три начали дымиться и тлеть, густой влажный воздух не давал огню вспыхнуть мгновенно. Дым медленно поднимался вверх, ударяя прямо в лицо вампиру. Степан щурил слезящиеся глаза и старался дышать через раз, боясь выронить артефакт.

Веревки постепенно слабели, граф откинул артефакт в сторону, но тот, отскочив от стены, оказался прямо под ним. Да кто ж знал, что помещение настолько маленькое?

Попаданец раздраженно цокнул, стараясь не обращать внимание на ноющую боль в затекшей шее. Не до этого сейчас.

Он осторожно поддувал полудохлый огонек, чтобы тот не погас. Еще немного, совсем чуть-чуть.

Бах! Степан приложился головой об пол, чуть не откусив себе язык. Вампир хрипнул пару неласковых про Априошцев и змеей выскользнул из оставшихся веревок, целиком оказавшись на полу. Под ребрами опасно дымился артефакт, но попаданцу, пока он не освободил ноги, оставалось только мужественно терпеть, сжав зубы.

Избавиться от веревки на руках было просто, и вскоре Степан стоял у двери, прислушиваясь к тому, что происходит снаружи. Его сторожили, но на шум почему-то не пришли, может пьяные?

Вампир убрал артефакт в пространственное хранилище и осторожно пошевелил языком. Мда, не откусил, но прокусил точно. Весь рот в крови и щиплет. О том, что язык адски горит и пульсирует он не думал: если промедлит, то его самого скоро и прокусят и надкусят, а то и вовсе на костре сожгут. Кто знает этих больных Априошцев, мало ли, что им в голову взбредет.

Степан осторожно приоткрыл дверь, так, чтобы в узкую щель просунуть нос и привыкнуть. Если выйдет сразу, то головокружение не даст пройти и пары метров, надо немного подышать нормальным воздухом и прийти в себя, а потом уже драпать.

Интересно, Веце хватило ума не высовываться или его тоже поймали?

Граф потер ожег на животе, тихо скривившись. Так, наверно пора драпать отсюда, пока еще не начало темнеть.