То, что он вообще-то вампир и прекрасно видит в темноте, Степан напрочь забыл. Попаданец на всякий случай достал из пространственного кармана кинжал и осторожно открыл дверь. Ну надо же, даже не скрипнула, он бы и не подумал, что Априошцы пожалуют ему такой хороший сарай, ну или где он там висел — в деревенских постройках граф совсем не разбирался.

Степан несмело вышел наружу, воровито оглядываясь по сторонам, свет неприятно резанул по глазам, но не так сильно, как если бы он сразу выбежал из того сарая. Вампир хотел было накинуть капюшон, чтоб скрыть свое лицо и волосы, но хитрые, и видимо жадные, Априошцы стянули его вместе с накидкой, пока граф был в отрубе.

— Убежал! — послышался где-то за спиной женский возглас, и такой расстроенный, знаете, как будто целое семейство бычка всё лето на продажу растило, а он, бац, и исчез!

Вампир свернул в узкий переулок между домами. Второй раз поймать себя он не даст! Степан с разбегу вскарабкался по бревенчатой стене и ухватился за край крыши, взбираясь уже на нее. Слава Богу, получилось. Он думал шею себе свернет, благо всё же вампиры куда ловчее и сильнее людей.

Граф осторожно пополз вверх и улегся, вытянувшись на коньке. Домик, конечно, маленький, всего в один этаж, и обзор плоховат, но лучше, чем с земли.

Он опустил голову, бросил тяжелый взгляд на закатное солнце и понял, что выдохся. Совсем. И мы сейчас говорим не про моральное состояние. Степан буквально сдулся как шарик — прошелся совсем немного, залез на крышу и накрыла такая усталость, что и пошевелиться тяжело.

Вот и живи потом по ЗОЖ: стараешься, стараешься, а потом какие-нибудь придурки всё испортят.

— Ищите лучше! — рявкнул низкий голос снизу. — Если не найдете, лично отправитесь в графство ловить нового вампира! Он не ушел бы далеко, после того, как надышался Веркашной. — ну зашибись просто.

Граф едва удержался от того, чтобы заматериться. Запах и пары Веркашны вызывают отек легких и временный паралич, то, что он вообще из того сарая вышел уже само по себе чудо, видимо слабенькие вампиры до этого деревенским попадались.

— Всю деревню обыскали, нет уродца нигде! — попаданец возмущенно вздернул брови. Ну да, он вампир, у них внешность… специфическая, но чтоб прям урод? Так, где там его зелья?

Степан тихонько открыл пространственное хранилище и зашарил там, в поисках подходящего зелья. Так, это от бессонницы, это обезболивающее, а это энергетик. Не то. Всё не то.

Он принял обезболивающее и бодрящее и продолжил поиски. Неужели не взял ни одного противоядия?

Граф так увлекся, что не заметил, как выронил одну из склянок.

— Аааа! — взвыл старик внизу, попаданец дернулся и уронил еще пять склянок. Жертва вампирьей криворукости заголосила громче, проклиная графа.

— Староста! — обеспокоенно запричитали другие голоса. — Что же это делается! На вашей голове теперь лысина! — попаданец неловко улыбнулся, тихонько ретируясь с места преступления. Кажется, он облил старосту деревни тем зельем для депиляции и теперь голова старика будет гладкой и блестящей до конца дней.

— Этот червяк! Еще и темный зельевар! — попаданец спрыгнул с другой стороны дома, выпил еще один энергетик и побежал вглубь, надеясь затеряться в сумерках. Он на миг оглянулся, чтобы удостовериться, что погони нет, и в ту же секунду с разбега впечатался в открывшуюся дверь.

Собственно, рассказывать о том, как его снова поймали, связали и травили не будем, там и так всё предельно ясно.

Итак, дело было глубоко заполночь, на небе полная луна. Наверно. Из-за туч это нельзя было сказать наверняка. Степан стоял босой в центре деревни и злобно пялился на Априошцев, те в ответ радостно скалились, прыгали, бегали и радовались, что сегодня на одного вампира станет меньше.

Попаданец старался дышать через раз, спина пылала от любого движения, а перед закрытыми глазами вставали лица, жестокие бездушные лица. Поэтому Степан держал глаза открытыми, чтобы лишний раз не вспоминать, что с ним делали до того, как приволокли сюда и привязали к столбу.

Граф почесал затылок о столб и широко зевнул, после бросив взгляд на ноги. Несмотря на всю изнеможденность, хотелось ехидно бросить во всеуслышание, что вампирьи ботинки они украсть не побрезговали. Вон, какой-то парень сейчас как раз в них стоял. Гады.

Мужчины продолжали приносить дрова и обкладывать ими вампира со всех сторон.

По правде, Степану просто не верилось, что его действительно собираются сжигать на костре. Насколько бы не были ударенными местные, они же не сумасшедшие, в конце-концов? Должен же быть предел этой вседозволенности? Не посмеют же они его убить? Не посмеют ведь?

Впрочем, вера в доброту и разумность Априошцев сдохла быстро и почти безболезненно. Хотя, о безболезненности и доброте в этот миг вампир думать не мог. Слово боль немного не подходило к его ситуации, не выражало почти ничего из того, что он пережил.

Граф рвано выдохнул, необходимо успокоиться и думать, пока зелье еще действует и его не накрыло от дикой боли окончательно. Однако сознание, знатно потрепанное, было на грани нервного срыва.

Староста произнес какую-то длинную путанную речь, посетовал, что исчадие ада приходится убивать сегодня, а не в положенный срок, но, мол, поганый кровосос прыткий как блоха и выбора им другого не оставил. Деревенские были не сильно против убить попаданца немного раньше, скорее даже за. Вампир всё равно протянет не больше двух-трех дней.

Степан, окруженный толпой со всех сторон, не решался открыть пространственное хранилище и незаметно достать нож. Если у него отниму последний шанс… он не переживет этого во всех смыслах.

— Во славу нашего любимого герцога! — закончил говорить старик и поднял факел. — Гори, ведьмовское отродье. — и бросил огонь на дрова.

Попаданец скривился, и в каком месте, позвольте узнать, он родственник ведьмы? Ведьм здесь, между прочим, на кострах не сжигают. А вот вампиров — да.

Граф скептически посмотрел на старосту, а потом на огонек, стараясь не заржать. Местные вообще вкурсе, сколько обычно разгораются дрова?

Двое крепких мужчин принесли бочку, открыли и одним четким, оттернированным движением, вылили все на дрова.

В тот миг в голове Степана было лишь пресловутое