– Коридор узкий, – предупредил Говорящий. – Едва ли на двух человек в ширину. Пока первые двое ломятся, их там и положат, а потом тех двоих, что идут следом.

– И что ты предлагаешь? – Крил смотрел на бывшего руководчика, ждал от него ответа, но первой заговорила Конопатая.

– Понятно, что. Нелюди туда должны идти. С ними пещерникам не справиться.

Сказала она это спокойно, так, будто речь шла о чем-то неприятном, но будничном и безопасном.

– Нет-нет-нет, даже не думай! Ты туда не пойдешь!

Но Крил понимал, что его голос сейчас не имеет веса. Эти двое сделают так, как решили. И неважно – есть ли в этом необходимость. Нужно ли убивать тех, в отворотке, или на самом деле можно “тихонечко пройти мимо”, как предлагал Захар.

Два мутанта ощущали то, что ему недоступно, они следовали своей, нечеловеческой логике. Они чувствовали друг друга. Поэтому Кирилл не мог соперничать с тем, кого Даша считала себе подобным. И поэтому он твердо решил, что расквитается с ним при первой же возможности.

Жилявый и Меткач ушли вперед, они должны перехватить тех, кто попытается спастись, убегая по тоннелю в их сторону. Вайсман и Крил остались на месте – они будут караулить со своего краю. Но что-то подсказывало парню, что никто из коридора не выйдет, не сможет даже попытаться спастись. Потому что он уже видел Конопатую – тогда, всю в чужой крови, шипящую от злости, уничтожившую дюжину глупцов. А теперь мутантов двое. Нет, никто не выйдет из коридора.

Дашка остановилась в нескольких шагах от вырубленного в стене проема, на стенах которого действительно играли блики факелов, а изнутри доносились голоса. Она стала снимать одежду, глядя на то, как рядом раздевается Говорящий.

И вот они уже обнаженные. Входят в коридор. Он идет первым, но Конопатая легко его обгоняет, опускается на все четыре конечности, потому что ей так удобнее, ведь она не человек. Розовая кожа почернела, руки вытянулись и вместо ногтей у нее теперь когти. Запахи, звуки, сумрак подземелья – все видится и ощущается не так, как минуту назад. Острее, громче, ярче.

Воздух с шумом выходит из раздувающихся ноздрей. Сначала дыхание частое, но чем ближе она ко входу в помещение, тем медленнее дышит, словно предстоящее дело ее успокаивает. Замедляется и сердцебиение.

Впереди пульсируют жизнью семь душ. Трое слева, четверо справа. На этих четверых уже нацелился Говорящий – она чувствует, понимает, что именно он собирается делать. “Ну и леший с тобой, забирай! Хватит мне и троих”.

Кажется, их замечают еще до того, как они проникают в каменный мешок. Пульсирующие жизнью вскакивают и Дашка сразу понимает, что с ними что-то не так. Неправильно она их чувствует, не так, как оставшихся позади Крила, Вайсмана или охотников. Не так…

На нее бросаются двое и это не люди. Говорящему еще хуже – на него кинулись четверо. Она никогда не видела такой быстрой трансформации! Только что были человеческие тела, чувствовались совсем по-человечески, и вот через секунду они превращаются в таких же черных мутантов, как она сама.

Ее полоснули по ребрам когтями, но Конопатая успевает отпрыгнуть, обмануть обоих. Сбивает того, что ближе, с ног. Они крупнее ее, сильнее, но не такие сообразительные и ловкие. Когда их создали? Гораздо позже того, как она впервые вынуждена была защищать свою жизнь от зубов и когтей.

Тот, что упал, уже не встанет: она пустила в ход клыки, как только увидела его горло. Второй отступает, но лишь для того, чтобы зайти с другой стороны и броситься на нее снова. Они сплетаются в клубок, с визгом и рычанием катаются по полу.

В какой-то момент Дашке кажется, что он дожмет ее. Придавит своей тушей, сожмет челюсти… И она отпускает на волю все звериное, что в ней есть. Знает, что потом не сможет вспомнить, что делала, откуда на ее теле раны, как она расправилась с врагом. В памяти останутся обрывки жутких видений, картинки, затуманенные нечеловеческой яростью. Если, конечно, она останется жива.

Нападает, отбивается, снова и снова идет вперед, не считаясь с усталостью и численным превосходством врага. Но вот, кажется, и численного превосходства уже нет. Заставляет себя разомкнуть острые зубы – это был последний. Его тело безвольным мешком валится на пол и Конопатая падает рядом, теряя сознание.

Она недолго была за пределами этого мира, злая реальность вернула ее обратно. В родное, уже ставшее человеческим, тело. Голая, израненная девчонка закашлялась, попыталась встать, опираясь на руки, но они предательски дрожали, а весь пол был так сильно залит влажным и липким, что в него трудно было упереться.

Все-таки поднялась. Огляделась. “Где Говорящий?” Вокруг нее только мертвые мутанты и… Один человек. Живой. Он в страхе вжимался в угол комнаты, глаза его были выпучены от ужаса. “Правильно. Из тех троих, что были передо мной, напали двое. Один так и проторчал все это время в углу. Пусть постоит еще немного. Теперь-то никуда не денется!”

Пересчитала лежащие на полу тела. Семеро. Снова посмотрела на человека. Нет, она не могла ошибиться! Когда они с Говорящим вошли, их столько и было, вместе с тем, побелевшим от страха. Сейчас он стоит в сторонке, а на полу все равно семеро. Она догадывалась – почему. Но не готова была к тому, что ей от этого станет больно.

Она вытащила мутанта в тоннель за передние, когтистые лапы. Села рядом с ним на пол. Тут же подскочил Кирюха, попытался прикрыть ее наготу, но увидел раны и отбросил одежду. Не это главное! Нашел среди вещей аптечку, разорвал зубами упаковку с заживляющей лентой.

– Что ж ты… Как же так… Ведь говорил – не ходи, не надо! Ах, солнце ты мое… Зачем-то еще тварь эту выволокла.

– Это Говорящий. Он мертв.

Она посмотрела на Жилявого и Меткача.

– Там, внутри, человек. Думаю, это его вина.

– В чем? – спросил большелодочник.

– Долго перечислять. Скажем – и в смерти Барсика тоже.

Глава 16

Место, где собрались отряды из разных гнезд, словно кричало о себе: “Мы здесь! Нас много! Идем на Южный базар!”

– Мда… – сухо заметила Властительница. Она знала, что так и будет. Что до ее прихода никто не возьмет на себя ответственность раздавать общие для всех дружин приказы, думать о скрытности и осторожности. Каждый вел себя так, как считал нужным, а все