– Не спится?

Конопатая зло зашипела, вскинула невидимую в темноте руку, ногти на которой на мгновение заострились. Но девчонка сдержалась, не позволила закончится трансформации.

– Еще раз последуешь за мной в темноте, разорву тебе глотку!

Она не видела усмешку Говорящего, но чувствовала, что он стоит рядом и улыбается.

– Так что ты решила? Терпение у меня не безграничное.

– Нечего решать, – все так же, с шипением, ответила она ему. – Хочешь – иди с нами. Нет – уматывай! Но уйдешь без знаний.

– Хорошо, я останусь. Буду рядом, – Говорящий придвинулся к ней вплотную. – А когда же ты мне их отдашь?

Дашка взвешивала все за и против. Пообещать ему что-то? Обещание рано или поздно придется выполнять. Отшить? Сказать, что никогда не получит? Нет, не стоит его злить, провоцировать.

– Как я могу отдать? Я должна доверять тебе и для этого пришлось бы зачеркнуть все, что про тебя знаю, прожить заново то, что было, только с другим Говорящим, который достоин получить знания. Но ты не станешь другим. Так ведь?

Он заставил ее сделать шаг назад, прижаться к холодному тоннельному тюбингу.

– Не стану. Я такой, какой есть. И не хочу быть другим. Неужели все, что было в черном доме, тебе неприятно вспоминать? Моя девочка… Как же я скучал!

Дашка извернулась, отскочила в темноту.

– Придет время и все решится! – бросила она, удаляясь к нише, к свету фонарика.

– Времени почти не осталось, – проворчал Говорящий.

Вайсман проснулся рано и своим ворчанием, суетливым поиском личного фонарика разбудил остальных.

– Где этот чертов светляк? Мне надо отлить, а я даже не вижу – куда? Признавайтесь, сукины дети, куда вы запихали мой фонарь?! Хотите экономить энергию? Только не за мой счет, засранцы!

– Черт! – недовольный Крил поднял голову. – Этот… Как тебя? Меткач! Дай ты ему свой, пусть он сходит!

Ругающийся Захар, ощупывающий лучом света то одну стену тоннеля, то другую, словно это картинная галерея, удалился. Но сон был нарушен и все зашевелились, стали подниматься. Нашли-таки еще один светильник, приготовили на скорую руку завтрак. Подземелье не слишком радовало их своим гостеприимством и путники надеялись покинуть его по возможности быстрее.

Не прошло и получаса, как они вышли к обещанным мертвецам. Сначала впереди показалось грузное тело сидящего у стены мужчины. Голова его безвольно свесилась на грудь.

– Герман, – сказал Крил.

Вайсман подошел ближе, присел на корточки.

– Ох, дружище… Вот и тебя забрала старуха с косой. Жаль, не успели повидаться в последний раз.

Он встал, тяжко вздохнул.

– Барсик его очень любил. Не самый добрый человек на свете, скажем прямо. А вот поди-ка… Кот к нему на колени забирался, слюни пускал от радости. Что ж, теперь встретятся, – Захар поднял голову к потолку, за которым, по его разумению, должен был быть голубой купол неба и, видимо, райские кущи, принимающие не только людей, но и клонированных котов.

– Крил! – позвала Конопатая. – Поди сюда.

Она стояла в дверном проеме, ведущем в комнату, куда ее раньше затаскивали бандиты. Кирюха подошел, встал рядом. Удивился:

– Где они?

Комната была пуста. Фонарик высвечивал лишь темные пятна, которыми были заляпаны пол и стены.

– То-то и оно – где они? – повторила за ним девчонка.

– Потеряли кого-то? – в помещение протиснулся Говорящий, следом за ним показались Жилявый и Меткач. – Может и не было мертвецов-то, а? Померещилось вам?

– Не мели ерунды, – Дашка вышла в тоннель, стала оглядываться, хотя в свете фонарика, который держал Захар, видно было едва ли на десять шагов. – Они убили Германа, мы убили их. Все тела оставались здесь. А теперь только Герман… Кто-то вынес их отсюда.

– Зачем? – спросил Вайсман.

– Не удивлюсь, если для того, чтобы сожрать, – ответила она ему.

– Чего тогда Германа не забрали?

– Тут на каждом люке изнутри предупреждающие знаки. Они могут верить, что весь внешний мир отравлен. А Герман сверху пришел. Наверное, грязный для них. Но меня пугают даже не их кулинарные пристрастия.

– Что же тогда? – поинтересовался Говорящий.

– А то, что здесь вообще кто-то остался. Мы надеялись, что всех кончили. Видимо, не всех. Поди теперь, угадай – где они прячутся, сколько их?

– Ладно, что толку на месте топтаться? Я с парнями вперед пойду. Главный специалист по фонарикам – следом. А ты уж со своим мальчиком сзади.

– Кого ты мальчиком назвал? – дернулся было Крил, но Дашка его остановила, взглядом попросила “не лезь на рожон”.

Дальше пошли медленно и Крила снова стали посещать неприятные воспоминания из недавнего прошлого, те щекочущие нервы ощущения, когда они вот так же, еще с Германом, осторожно пробирались по этому тоннелю, только в противоположную сторону.

– Он тебя провоцирует.

– Что?

– Говорящий. Он провоцирует тебя, – Дашка посмотрела на Крила, отвлекшись на мгновение от созерцания тоннеля. – Не обращай внимания, не поддавайся.

– Да я и не поддаюсь.

– Ага, я заметила.

Большелодочник не стал продолжать разговор. Молча шел вперед, иногда оборачиваясь, проверяя – не появился ли кто сзади.

– Достала меня эта пещера, скорее бы уж наверх. Лучше бы через лес, честное слово! Там привычно все…

Девчонка остановилась. Крил заметил, что и Говорящий с охотниками, подталкивая Вайсмана, быстро возвращаются назад, погасив фонарики. Он выключил свой и на добрую сотню шагов они отступали в кромешной тьме и полном молчании.

Наконец остановились. Говорящий снова зажег свет, но отрегулировал его до минимальной яркости.

– Что там? – тихо спросила Конопатая.

– Отворотка налево.

– Здесь много таких. И налево, и направо.

– Там кто-то есть. В глубине отсветы огня и голоса слышны.

– Сколько голосов?

– Из тоннеля не поймешь. Трое или пятеро.

– Но могли и не все разговаривать, да? Кто-то, может, молчал.

– Может и так.

– Дерьмо.

– Согласен.

Говорящий прищурился, обдумывая ситуацию. Крил проверил пистолет, охотники взяли в руки автоматы и аккуратно, чтобы не получилось громких щелчков, сняли с предохранителей.

– А давайте тихонечко пройдем мимо, пока они там болтают, – предложил Вайсман.

Но Конопатая отрицательно покачала головой.

– Иметь врага за спиной еще хуже. Если пойдут следом – могут застать нас врасплох.

– Тогда, – Крил поднял оружие, – ломимся в отворотку и всех