генерал Дюпон поспешил воспользоваться ночной темнотой, чтобы отступить в Альбек. Он передвинулся туда правильным порядком, ведя перед собой 4 тысячи пленных.

Если бы Дюпон не остановил австрийцев этим необыкновенным сражением, они бы ушли в Богемию, и одна из прекраснейших комбинаций Наполеона полностью провалилась бы. Вот доказательство, что великим генералам нужны великие солдаты, ибо и самые знаменитые полководцы нередко нуждаются в том, чтобы их войска исправляли своим героизмом случайности войны и ошибки, совершаемые гением.

Это сражение с частью французской армии вызвало бурные обсуждения в австрийской штаб-квартире. Уже было известно о присутствии маршала Сульта в Ландсберге; никто не допускал, что генерал Дюпон в Альбеке один, и потому австрийцы сочли себя окруженными со всех сторон. Генерал Мак, на которого хотели свалить весь позор за поражение, впал в легко объяснимое расстройство мыслей. Несчастливец, не знавший того, что знаем теперь мы, и вовсе не думавший, что французы на левом берегу так слабы, принялся совещаться с товарищем по печальной участи эрцгерцогом Фердинандом. В треволнениях он терял драгоценное время и не мог решиться ни на уход в Богемию, путем прорыва через дивизию Дюпона, ни на уход в Тироль, путем прорыва к Меммингену. Наиболее надежным решением ему казалось еще крепче обосноваться на Ульмской позиции, сосредоточить там всю армию и ждать прихода русских из Мюнхена или эрцгерцога Карла из Тироля. Он надеялся, что генерал Кинмайер с 20 тысячами австрийцев и генерал Кутузов с 60 тысячами русских вот-вот появятся на дороге из Мюнхена; что эрцгерцог Иоганн с тирольским корпусом или сам эрцгерцог Карл с Итальянской армией не замедлят явиться к нему на помощь через Кемптен, и тогда опасность будет угрожать уже Наполеону, ибо он окажется зажат между 80 тысячами австро-русских войск, пришедших из Австрии, 25 тысячами австрийцев, спустившихся из Тироля, и 70 тысячами австрийцев из Ульмского лагеря.

В трудных ситуациях подчиненные становятся смелы и говорливы; они порицают начальство и имеют свое мнение. Генерала же Мака окружали подчиненные, бывшие знатными вельможами, не боявшимися возвышать голос. Одни хотели бежать в Тироль, другие – в Вюртемберг, некоторые – в Богемию. Последние, случайно оказавшись правы, указывали на бой в Хаслахе, утверждая, что дорога в Богемию открыта. Обычным следствием противодействия взволнованному уму становится еще большее его ослабление, что ведет к половинчатым решениям, наиболее гибельным из возможных. Генерал Мак, чтобы как-нибудь примирить спорные мнения, принял два решения, весьма необычные для человека, решившего остаться в Ульме. Он отправил дивизию Елачича в Мемминген, чтобы укрепить эту позицию, которую генерал Шпанген охранял с 5 тысячами человек, и думая поддержать таким образом связь с Тиролем. Он выдвинул целую дивизию генерала Райска, чтобы завладеть высотами Эльхингена, утвердиться на левому берегу и предпринять мощную разведывательную операцию на предмет коммуникаций французов.

Ожидая помощи в Ульме, следовало оставаться всем вместе, чтобы дать при необходимости оборонительное сражение, а не рассылать корпуса на противоположные оконечности занимаемой линии, ибо это подвергало их риску уничтожения одного за другим. Как бы то ни было, генерал Мак приказал генералу Райску занять Эльхингенский монастырь, расположенный на высотах левого берега вблизи Хаслаха, где произошел бой 11-го числа. У подножия этих высот и под монастырем находился мост, который Мюрат приказал захватить, а австрийцы перед этим пытались разрушить. Подразделение Мюрата, дабы прикрыться при приближении генерала Райска, довершило разрушение моста, спалив его дотла. Между тем в реке оставались опоры, которые вода уберегла от огня. Тем не менее французская армия могла теперь сообщаться с левым берегом лишь через мосты Гюнцбурга, намного ниже Эльхингена. Путь к отступлению австрийцам был открыт. К счастью, они об этом не знали!

Тем временем Наполеон, отбыв 12 октября вечером из Аугсбурга, 13-го прибыл в Ульм. Тотчас по прибытии, невзирая на дурную погоду, он верхом объехал все позиции и нашел своих соратников весьма раздраженными и держащимися совершенно противоположных мнений. Ланн, как и Ней, считал, что австрийцы скорее собираются уходить в Богемию через левый берег, разгромив дивизию Дюпона, вместо того чтобы принимать сражение на Иллере. Если вдали от места событий Наполеон и мог сомневаться, то по прибытии сомнений не осталось. К тому же, когда он приказал наблюдать за левым берегом, поместив туда дивизию Дюпона, то подразумевал, что ее нельзя оставлять без поддержки и в особенности – не обеспечив возможности перехода с одного берега на другой, дабы прийти ей на помощь в случае нападения. Таким образом, предписания Наполеона были поняты не лучше, чем сама ситуация. Он полностью поддержал Нея и Ланна и приказал тотчас исправить серьезные ошибки, допущенные Мюратом в предыдущие дни.

Соответствующие приказы были отданы на 14-е число. Сульт переходил на оконечность линии Иллера к Меммингену; генерал Мармон выдвигался на Иллер. Ланн, Ней и Мюрат, объединившись под Ульмом, должны были расположиться на обоих берегах Дуная, дабы протянуть руку помощи дивизии Дюпона, оставленной на левом берегу. Но для этого следовало восстановить Эльхингенский мост. Честь исполнить это утром 14-го была доверена Нею.

Предстояло починить мост, от которого оставались одни опоры без пролетов, пройти по нему, пересечь луг, простиравшийся между Дунаем и подножием возвышенности, затем завладеть монастырем и Эльхингеном, который поднимался амфитеатром и охранялся 20 тысячами человек и грозной артиллерией.

Вовсе не напуганный столькими препятствиями, Ней приказал адъютанту генерала Луазона капитану Куазелю и одному саперу взять первую доску и отнести ее под огнем австрийцев на опору моста, дабы восстановить проход. Доблестному саперу картечью оторвало ногу, но он тотчас был заменен. Через пролет перекинули первую доску, затем вторую и третью. За первым пролетом починили и следующий, и таким образом удалось покрыть последнюю опору под смертоносным ружейным огнем, который искусные стрелки вели с другого берега. Тотчас вольтижеры[12] 6-го легкого, гренадеры 39-го и рота карабинеров, не дожидаясь, пока мост будет окончательно укреплен, бросились на другую сторону Дуная, разметали австрийцев и освободили достаточно места, чтобы дивизия Луазона могла прийти им на помощь.

Тогда Ней перевел на другой берег 39-й и 6-й легкий полки. Он приказал генералу Виллату возглавить 39-й и рассыпаться вправо по лугу, дабы вытеснить оттуда австрийцев, в то время как сам он с 6-м легким будет захватывать монастырь. Замешкавшийся на переходе моста из-за французской артиллерии, бросившейся во весь опор через мост, 39-й не полностью перешел на ту сторону. Полученный приказ смог исполнить только его 1-й батальон. Подвергшись атаке австрийской конницы и трех неприятельских батальонов, он после упорного сопротивления был ненадолго оттеснен к мосту. Но скоро, получив помощь от второго батальона и 69-го и 76-го линейных полков,