получив подтверждение своего мнения от полковника Жомини, офицера Главного штаба самого высокого достоинства, Ней усмотрел опасность в оставлении только одной дивизии на левом берегу реки. Почему бы, сказал он, австрийцам не воспользоваться случаем уйти по левому берегу, смяв наши обозы и парки, которые наверняка не окажут им серьезного сопротивления? Мюрат не допускал, что такое может случиться, и, опираясь на непонятые им письма императора, который, в ожидании крупного дела на Иллере приказывал сосредоточить там все войска, заявлял, что и одной дивизии Дюпона на левом берегу слишком много, ибо эта дивизия окажется не на месте в день сражения. Расхождение во мнениях породило горячий спор между Неем и Мюратом. Нея обижала необходимость подчиняться начальнику, которого он считал ниже себя по талантам, хоть и выше по родству с императорской семьей. Мюрат, исполненный гордыни по поводу своего нового положения и особенно кичившийся тем, что он глубже посвящен в замыслы Наполеона, дал почувствовать Нею превосходство своего положения и отдал ему категорический приказ. Не будь рядом общих друзей, эти ближайшие соратники императора решили бы свою ссору способом, мало совместимым с их высоким положением. Результатом пререканий стала отправка противоречивых приказов дивизии Дюпона и гибельное ее положение. Но, к счастью, пока обсуждали, какую позицию ей следует занять, она сама уже, в результате достопамятного боя, уходила от опасности, в которую ввергла ее ошибка Мюрата.

Генерал Мак, не сомневаясь более в своем несчастье, произвел перемену фронта. В Ульме теперь располагалось его левое крыло, в Меммингене – правое. По-прежнему опираясь на Иллер, он повернулся спиной к Франции, будто пришел из нее, в то время как Наполеон стоял спиной к Австрии, будто она и была его отправной точкой. Это была естественная позиция двух генералов, один из которых окружил другого. Генерал Мак, подтянув к себе войска, разбросанные по Швабии, а также те, что вернулись разбитыми из Вертингена и Гюнцбурга, оставил несколько подразделений на Иллере между Меммингеном и Ульмом, а наибольшую часть своих сил объединил в укрепленном лагере Ульма, возвышающемся над городом.

Положение и форма лагеря, уже описанные в нашей истории, известны. В этом месте левый берег Дуная нависает над правым. В то время как правый берег представляет собой болотистую низину, полого спускающуюся к реке, левый берег, напротив, являет собой череду высот, расположенных террасами и омываемых Дунаем. Главной из высот является Михельсберг. Австрийцы встали там лагерем примерно в 60 тысяч человек, и у их ног простирался город Ульм.

Оставшийся в одиночестве на левом берегу генерал Дюпон, который должен был, согласно приказу Нея, подойти к Ульму утром 11 октября, оказался в виду его на дороге из Альбека. В ту самую минуту Мюрат и Ней спорили в Гюнцбурге, а Наполеон в Аугсбурге обдумывал общие диспозиции. Дюпон, прибыв в городок Хаслах, откуда Михельсберг виден во всю его высоту, обнаружил на сей величественной позиции 60 тысяч австрийцев. Последние переходы, сделанные в дурную погоду и с чрезвычайной скоростью, снизили численность его дивизии до 6 тысяч человек. Между тем, ему оставили пеших драгун Бараге-д’Илье, приданных маршалу Нею при переходе с Рейна на Дунай. Это подкрепление в 5 тысяч человек могло бы оказаться весьма полезным, если бы не осталось позади, в Лангенау, на расстоянии в три лье.

Приблизившись к Михельсбергу и шестидесяти тысячам, которые его занимали, генерал Дюпон очутился перед ними с тремя пехотными и двумя кавалерийскими полками и несколькими пушками. При сем зрелище этого офицера охватило воодушевление, какое составило бы честь величайшим генералам. Он рассудил, что в случае отступления обнаружит слабость и будет скоро окружен 10 тысячами всадников, пущенными за ним в погоню;

что если, напротив, совершит акт отваги, то обманет австрийцев, заставит их думать, будто является авангардом французской армии, вынудит быть осторожными и получит таким образом время выпутаться из неприятного положения, в которое попал.

Вследствие чего он тотчас отдал приказ к сражению. Слева находился городок Хаслах, окруженный небольшим лесом. Генерал Дюпон поставил там прославившийся в Италии 32-й полк под командованием полковника Даррико, 1-й гусарский и часть своей артиллерии. На правом крыле, также опирающемся на лес, он поставил 96-й линейный под командованием полковника Барруа, 9-й легкий под командованием полковника Мёнье, а также 17-й драгунский. Невдалеке перед правым крылом находился городок Юнгинген, также окруженный рощами, и Дюпон приказал одному из своих подразделению занять его.

На такой позиции генерал и встретил 25 тысяч австрийцев под командованием эрцгерцога Фердинанда, отправленных сразиться с 6 тысячами французов. Не теряя воодушевления в таких обстоятельствах, Дюпон быстро понял, что его дивизию уничтожат одной только ружейной стрельбой, если он позволит австрийцам развернуть линию и растянуть огонь. Тогда, соединив отвагу великого решения с отвагой энергичного исполнения, он приказал двум полкам правого крыла, 96-му линейному и 9-му легкому, идти в штыковую атаку. По его сигналу оба доблестных полка всколыхнулись и двинулись, опустив штыки, на первую австрийскую линию. Они опрокинули ее, разметали и взяли полторы тысячи пленных, которых отправили на левый фланг, чтобы запереть в Хаслахе. После этого ратного подвига генерал Дюпон вновь стал на позицию с двумя полками, неподвижно ожидая продолжения сего странного сражения. Австрийцы, не пожелав счесть себя побежденными, возвратились с новыми войсками. Французские солдаты вновь пошли в штыковую атаку, потеснили нападавших и вновь взяли множество пленных. Пресытившись бесполезными лобовыми атаками, австрийцы направили свои усилия на фланги. Они подступили к Хаслаху, который прикрывал левый фланг дивизии Дюпона и где находились их пленные. Настала очередь сражаться 32-му полку. Он решительно отстоял городок и отогнал от него австрийцев, в то время как 1-й гусарский, соперничая с пехотой, атаковал оттесняемые колонны. Не ограничившись атакой на Хаслах, австрийцы сделали попытку на противоположном крыле и попытались захватить Юнгинген на правом фланге генерала Дюпона. Пользуясь численным преимуществом, они ворвались в городок и ненадолго им завладели. Оценив опасность, Дюпон вновь атаковал Юнгинген и отбил его. Таким образом городок переходил из рук в руки пять раз кряду, и в сумятице повторных атак французы всякий раз брали пленных. Но, в то время как австрийцы изнуряли себя в бессильных нападениях на горстку солдат, их огромная конница, хлынув со всех сторон, убила доблестного полковника Сен-Дизье и вынудила французов отступить в лес. Туча австрийских всадников рассыпалась по окружающим возвышенностям, домчалась до Альбека, откуда пришла дивизия Дюпона, захватила ее обозы, которые должны были защищать драгуны Бараге-д’Илье, и завладела таким образом некоторым количеством заурядных трофеев, получив грустное утешение в поражении.

Нужно было срочно положить конец гибельной схватке. Измучив австрийцев пятичасовым ожесточенным боем,