Мак, эрцгерцог Фердинанд и офицеры австрийского главного штаба? К великому счастью, намерения Наполеона остались ими не разгаданы. Сорок тысяч человек, которые перешли Рейн в Страсбурге и углубились поначалу в ущелья Черного леса, утвердили их в мысли, что французы направятся привычной дорогой. Фальшивые донесения шпионов, ловко подосланных Наполеоном, еще более укрепили их в этом мнении. Они, правда, слышали о появлении каких-то французских войск в Вюртемберге, но предположили, что те намеревались оккупировать мелкие государства Германии и, возможно, помочь баварцам. К тому же нет ничего более противоречивого и сбивающего с толку, чем множество донесений шпионов и посланных в разведку офицеров. Одним мерещатся армейские корпуса там, где они наткнулись лишь на небольшие подразделения, другим видятся простые подразделения там, где они должны были распознать армейские корпуса. Нередко они не видят своими глазами то, о чем доносят, а лишь собирают слухи напуганных, удивленных или восторженных людей. Военная полиция, как и гражданская, лжет, преувеличивает, сама себе противоречит. Сильный ум может извлечь истину из хаоса таких донесений, но посредственный – теряется. А уж если существует предвзятость и склонность верить, что неприятель появится скорее в одном пункте, нежели в другом, то все собранные факты истолковываются в одном только смысле, как бы мало они к тому не подходили. Так происходят великие заблуждения, которые порой разрушают целые армии и империи.

Таково было в ту минуту и состояние ума генерала Мака. Австрийские офицеры уже долгое время превозносили позицию, которая, опираясь справа на Ульм, а слева на Мемминген, преграждала путь французам по выходе из Черного леса. Опираясь на всеобщее мнение и к тому же будучи послушным совершенно определенным предписаниям, генерал Мак утвердился на этой позиции. У него был провиант и боеприпасы, и он не мог не убедить себя, что разместился весьма подходящим образом. Единственная мера предосторожности, которую он принял в отношении своих тылов, состояла в отправке генерала Кинмайера с несколькими тысячами человек в Ингольштадт для наблюдения за баварцами, укрывшимися в Верхнем Пфальце, и для связи с русскими, появления которых он ожидал на большой дороге из Мюнхена.

Шестого октября, в то самое время как генерал Мак оставался в Ульме, корпуса французской армии выходили на равнину Нёрдлингена по ту сторону Швабских гор, на берега Дуная, который они собирались перейти. Вечером 6 октября дивизия Вандама из корпуса Сульта, опередив остальных, подошла к Дунаю и захватила Мюнстерский мост в одном лье выше Донауверта. На следующий день корпус Сульта захватил в самом Донауверте мост, слабо защищенный батальоном генерала Коллоредо, который, не сумев его отстоять, тщетно попытался его уничтожить. Войска Сульта весьма скоро починили его и со всей поспешностью перешли на ту сторону. Мюрат, шедший со своими драгунскими дивизиями в голове правого крыла, сформированного корпусами Ланна и Нея, подошел к Мюнстерскому мосту, уже захваченному Вандамом. Он потребовал этот мост для своих войск и тех, что следовали за ним, оставив Донаувертский мост войскам Сульта, в ту же минуту перешел его с одной драгунской дивизией и устремился за Дунай на захват предмета весьма большого интереса – Райнского моста через Лех. Лех, протекающий позади Иллера и почти параллельно ему, вливаясь в Дунай у Донауверта, образует позицию за пределами Ульмской; заняв Райнский мост, обходили одновременно Иллер и Лех и оставляли генералу Маку мало шансов вовремя отступить. Драгунам Мюрата понадобилось совсем немного времени, чтобы захватить город Райн и мост. Две сотни всадников смели все патрули корпуса Кинмайера, в то время как Сульт своими силами захватывал Донауверт, а Даву подошел к мосту Нейбурга.

Наполеон в тот же день прибыл в Донауверт. Надежды его осуществились, но он счел успех полностью обеспеченным, лишь когда обнаружил все до последнего результаты своего прекрасного маневра. Уже захватили несколько сотен пленных, и их сообщения были единодушными: генерал Мак оставался в Ульме, на Иллере; на другой стороне Дуная встретили и оттеснили его арьергард под командованием генерала Кинмайера, предназначенный для связи с русскими. Наполеон тотчас подумал занять позицию между австрийцами и русскими, чтобы помешать их соединению. Первым движением генерала Мака, если он вовремя решится, будет покинуть берега Иллера, отступить на Лех и пройти через Аугсбург, чтобы соединиться с генералом Кинмайером на дороге в Мюнхен. Не теряя ни минуты, Наполеон предписал следующее расположение войск. Он не захотел передвигать корпус Нея на ту сторону Дуная и оставил его на дорогах, идущих из Вюртемберга в Ульм, чтобы охранять левый берег Дуная, через который прибывали войска. Мюрату и Ланну он приказал перейти на правый берег по Мюнстерскому и Донаувертскому мостам, которыми французы уже завладели, подняться вверх по течению реки и встать между Ульмом и Аугсбургом, чтобы помешать генералу Маку отступить по большой дороге из Аугсбурга в Мюнхен. По пути им приказывалось занять Бургау. Сульту Наполеон приказал уйти с позиции в устье Леха и подняться по этому притоку Дуная до Аугсбурга с тремя дивизиями Сент-Илера, Вандама и Леграна. Дивизия Сюше, четвертая дивизия Сульта, переводилась под командование Ланна. Таким образом, Ней с 20 тысячами человек на правом берегу Дуная, с которого французы ушли, Мюрат и Ланн с 40 тысячами на правом, который французы только что захватили, и Сульт с 30 тысячами на Лехе окружали генерала Мака, каким бы путем он не попытался ускользнуть.

Без промедления перейдя от этой заботы к другим, Наполеон приказал Даву срочно перейти Дунай в Нейбурге и освободить Ингольштадт, к которому должны были подойти Мармон и Бернадотт. Дорога, которой те следовали, была более длинной; они отставали на два перехода. Затем Даву должен был передвинуться в Айхах, на Мюнхенскую дорогу, потеснить генерала Кинмайера и образовать арьергард войск, сосредоточенных вокруг Ульма. Корпуса Мармона и Бернадотта получили приказ ускорить шаг, перейти Дунай в Ингольштадте и двигаться к Мюнхену, дабы сменить курфюрста в его столице месяц спустя после того, как он ее оставил. Так, честь вновь восстановить баварцев в их землях Наполеон предоставил маршалу Бернадотту, в ту минуту их товарищу. Таким расположением Наполеон выставлял против русских, идущих из Мюнхена, Бернадотта и баварцев, а при необходимости и Мармона с Даву, которые должны были, сообразно обстоятельствам, двигаться либо на Мюнхен, либо на Ульм, дабы содействовать полному окружению генерала Мака.

На следующий день, 8 октября, Сульт поднялся вверх по Леху до Аугсбурга, не повстречав на своем пути неприятеля. Мюрат и Ланн передвинулись из Донауверта в Бургау, заняв пересеченную местность между Лехом и Иллером, кое-где поросшую лесом и прорезаемую речушками, впадающими в Дунай. Двигавшиеся во главе колонн драгуны наткнулись