– Это мои люди, – упрямо говорил Добрынин, и пот блестел унего над верхней губой, хотя в кабинете было промозгло и холодно, – я не могуих бросить, Виктор Петрович!

– Да ты хоть понимаешь, что делаешь, твою мать!

Там такие силы задействованы, а ты лезешь!.. И этому своемускажи, чтоб не лез, без вас разберутся, сопляки, мальчишки!

– Да ведь никто не разбирается, Виктор Петрович!

– Мне лучше знать, кто и в чем разбирается! Я тебя, сосунка,не с работы сниму, я тебя в изолятор посажу, если вы еще будете ходить иканючить!

– Там же люди! Журналисты. Они ни в чем не виноваты!

– Ты, твою мать, совсем охренел, Добрынин?! Я тебе русскимисловами говорю – прекрати воду мутить, не смей! Без тебя разберутся, кто тамправ, а кто виноват! Смотри, следующего тебя искать станут, если ты неостановишься и этого своего не окоротишь!

Бахрушин стоял у окна, смотрел вниз, на блестящие от дождякрыши машин на тесной стоянке, на лужи, на стайку водителей, куривших подметаллическим козырьком, на зажженные фонари – какой-то нерадивый электрик таки не погасил их, несмотря на то что день был в разгаре.

Впрочем, какой день? Мрак с утра до ночи!

За спиной раздался грохот, и Бахрушин оглянулся.

Добрынин швырнул трубку на аппарат, и она не удержалась,ударилась в пол и закачалась на толстом витом шнуре.

– Езжай в Кабул, Леша, – сказал Добрынин и рукавом пиджакавытер лицо. – Прямо сейчас. X… их знает, может, через три дня тебя уже невыпустят!

У государства свои “государственные” интересы – что ему допропавших в горах журналистов!

Ничего. Совсем ничего.

– Я, по крайней мере, хотел бы знать их требования, –отчетливо выговорил Бахрушин. – Ваши услуги, разумеется, мы оплатим в любомслучае.

– Разумеется, – согласился Гийом. – Еще чаю?

Бахрушин покосился на свою нетронутую пиалу.

– Благодарю вас.

Молчание, похожее на вязкое варенье, и треск цикад.

– Я знаю, что в горах искали журналистов. Они нужны былиФахиму.

– Зачем?

– Говорят, кто-то из них предал Акбара.

Бахрушин изобразил изумление.

– С каких пор Али Аль Акбар стал общаться с журналистами?!

– Один из его ближайших помощников оказался шпионом. Онсделал запись его лица, чтобы то, что вы называете цивилизованным миром,уничтожило его.

Он до сих пор жив и не скрывается только потому, что никтоне знает его в лицо. Акбар ищет запись и знает, что она в Афганистане.

– Моя жена никак не связана с Акбаром, я это точно знаю!

– Должно быть, Акбар знает это точнее, раз поручил все делоФахиму. Фахим никогда не ошибается.

– Может быть, на этот раз все же ошибся?

– Вы хотите объяснить это Фахиму?

– Да, – сказал Бахрушин твердо. – Если потребуется.

– Проще будет вернуть ему запись.

– У нас нет никакой записи!

– Придется ее найти, – сказал Гийом бесстрастно, и Бахрушинпосмотрел на него внимательно. – Возвращайтесь в Кабул и ждите. Я сам выйду навас.

– Когда?

Гийом ничего не ответил, зато в дверях неожиданно возник тотсамый, что провожал его сюда по горной тропинке, – как будто подслушивал. ИБахрушин понял, что аудиенция окончена.

Он неловко поднялся – ноги затекли от долгого сидения наполу – и вышел, не оглянувшись.

* * *

Задача показалась Ники чрезвычайно простой, особенно еслисделать все толково и быстро.

Он всегда все так и делал.

Зданович смотрел на него волком, особенно после того, какХраброва объявила, что вечерний эфир будет вести все-таки она сама, и, кромеДаши, был вызван еще целый штат гримеров.

Началась суета, и Ники это было только на руку.

Он поднялся на этаж и забежал в приемную Бахрушина.

– Марин, дай мне список всех телефонов нашей бригады.

– Какой бригады, Ники?

У Марины все было хорошо – чайник кипел, в телевизоре НастяКаменская помирилась наконец с мужем, и они даже поехали на дачу, впрочем,кажется, все-таки по делам поехали, дверь в пустой кабинет шефа была распахнутанастежь, телефон звонил редко, и ей не хотелось искать никакие списки.

– Нашей, Мариночка! Вечерней.

– Редакционные, что ли?

– Зачем мне редакционные! Я их и так знаю. Всякие личные.Мобильные. Домашние. Какие там еще бывают?

Марина вздохнула, отставила кружку с чаем и полезла в стол.

– Зачем тебе домашние телефоны, Ники? Или ты влюбился?Будешь по ночам девушке звонить?

– Конечно, буду.

– Держи. Только верни, а то все пропадет, а мне потом зановосо всех собирать. Чаю хочешь?

– Нет. – Ники уже просматривал список.

– Зря. Хороший чай. Видишь, там цветы плавают?

Это настоящий китайский для похудания! Малышева к шефуприходила и меня угостила. Может, похудеешь!

– Я не хочу худеть.

– А зря. Это сейчас модно.

Ники кивнул, промычал что-то невразумительное и пошел кдвери.

– Беляев! – крикнула вслед Марина. – Ты теперь мне должен!

– Все, что угодно.

– Слушай, сделай мне компьютер, а? Программисты приходили,что-то тут крутили, а он все виснет и виснет. Главное, пишет все время:“Проверьте соединения”. Какие соединения, а, Ники?

– М-м? – Он почти не слушал, все шарил глазами по списку. –А, там у тебя кабели, наверное, где-то отходят. Я взгляну потом.

– Точно?

– Угу.

Веем в информационной дирекции было известно, что у Никизолотые руки.

Из всего списка номеров он выбрал шесть, на его взгляд,наиболее подходящих, и даже выписал их на бумажку.

Все шестеро “абонентов” были в наличии – чем ближе к вечеру,тем больше народу собиралось в “новостях”, и Ники торопился. До эфира емунепременно нужно съездить в “Интерфакс” и найти там Борейко, потом вернуться,успеть к программе, проводить Храброву, да и Лене он собирался звонить!