Он вырвался на поверхность и тут же закричал. Вернее,подумал, что закричал. Крик не вышел – из горла хлынула вода, сопровождаемаясудорогами кашля. Страшно хотелось выблевать эту соленую дрянь, но он сдержалпозывы, лишь кашлял и отплевывался. А потом понял, что крик не нужен. По стенамбегали люди, махали руками. Оттуда доносило возгласы и можно было разобратьслово «акулы».

Сварога несколько отпустило. Значит, успеют приготовиться.Он оглянулся. Слаженный строй черных треугольных плавников резал воду вчетверти кабелота от него. Бляха-муха!

И Сварог наддал. Он плыл, заставляя себя не сбиваться начастые, нервные, бестолковые, дерганые движения. Нет никакого проку чащемолотить руками по воде и сучить ногами. Только плавно, грамотно, по-умному –как учили. Сосредоточиться на технике. Не поднимать голову, это увеличиваетсопротивление воды, держать голову в воде. Четыре гребка, поворот головы, вдохи растянутые на следующие четыре гребка короткие выдохи. Загребать резче,держать задницу на поверхности, работать ногами, а не тащить их за собой… Не оборачиваться.Поймешь и так, когда доплывешь. Не доплывешь – тем более поймешь и необорачиваясь.

Вот сейчас бы сбросить сапоги и одежду, но – дольше будешьстягивать. Надо как-то так дотянуть…

Он плыл, еле удерживаясь от соблазна посмотреть назад.Всаживал руки в воду, перебирал ногами, снова всаживал, – пока сжатаягорстью ладонь не ударила по камню.

Выскочил, махом преодолел две короткие ступени и забрался постене. Вернее, взлетел по стене на ее вершину, не глядя отыскивая упоры для ноги зацепы для рук. И только тогда обернулся. Ближайшие акульи плавники иизгибающиеся силуэты под ними находились всего в десяти каймах от стены.Водяная смерть! Разок стоило притормозить – и сейчас рвали бы на лоскутья надвторой ступенью зиккурата…

Потом Сварог поднял голову и посмотрел по сторонам…

Взяли свое нервы и злость. Кисть сама отыскала и сжала шаур.Пальцы сами вдавили курок. Он бежал по стене и разбрасывал вокруг зазубренныезвезды. Понимая, что толку от этой стрельбы не может быть никакого.

Акульи плавники были повсюду, куда ни посмотри. Даже внутрибассейна, огороженного стенами. Акулы одна за другой проникали черезразрушенную часть стены, и их черные силуэты скользили на фоне серых плитплощадки, поросших зеленью водорослей. Столько акул просто не могло оказаться водном месте. Казалось, все акулы океана бросились по чьему-то призыву наобещание кровавого пиршества. И они прибывали и прибывали…

Сварог несся по стене в направлении броненосца. Он увидел,как внутри площадки, повернувшись белым брюхом вверх, акула трясет из стороны всторону человека, а воду вокруг замутняют красные выплески. Увидел, как другиерыбы набросились на удачливого сородича и рвут добычу из пасти.

– С дороги! – Сварог заставлял оборачиваться исторониться.

Он увидел, как Чуба-Ху, обернувшись волком, мчится по краюстены, мощно отталкивается, вытягивается в полете и в полете же возвращает себеженский облик. Она обрушивается в воду внутри периметра. И только тогда Сварогзамечает пацана лет шести, прижавшегося к стене, трясущегося – над водой торчитодна голова, даже издали видны огромные, распахнутые страхом глаза. Чуба-Хувыдергивает его за шкирку, забрасывает – какая силища в ее руках! –наверх, на стену. Но сама не успевает. Три акулы, две здоровенные и однаплюгавенькая, налетают с трех сторон. И их встречает не человек, а зверина – толи волк, то ли собака. Став волком, Чуба оказалась под водой и под водойвпилась клыками в акулий нос. Укушенная рыбина шарахнулась прочь – и вслед занею, как от чумы, две остальные. Все три развернулись и попытались вернуться,когда Чуба вернула себе женское обличье, но женщина уже успела взобраться накаменное ограждение.

Сварог добежал до башни, имевшей овальные выходы на двестены. Океан вокруг вершины зиккурата чернел акульими спинами. Сварог увидел,как Олес со стены бросает канат, конец падает на шлюпку, где его ловит Тольго.В шлюпке еще пятеро, среди них Рошаль. Обломки весел, разгрызенных акульимизубами, плавают рядом. На помощь Олесу приходят двое матросов, они тянут заканат. Вроде бы до спасительной стены недалеко, но – в борта бьются акульитуши, раскачивают шлюпку, борта трещат.

Сварог присоединился к Олесу, встал за канат. И увидел, какПэвер возле другой башни перезаряжает карабин, стреляет, перезаряжает истреляет. Пули впиваются в копошение черных спин под треугольниками плавников.Но пули не в силах были отогнать акул от плота. Ткань, натянутая междубаллонами, трещала под напором острых зубов. В воду сыпались ящики, узлы, мешки– их тут же раздирали голодные пасти. Один из двух людей на плоту – Сварогузнал рулевого Дикса – схватил тяжелый ящик, поднял над головой и метнул ввысунувшуюся из воды акулью морду. Потом бросил бочонок. Ткань под Диксомразошлась, и он очутился в воде. Мелькнуло перекошенное криком лицо, его закрылот Сварога треугольный плавник, и Дикс исчез. Второй человек на плоту лег набаллон, обхватил его руками, надеясь на последнее чудо. Но чуда не произошло –над баллоном нависла акулья голова, разомкнулась пасть, набитая треугольнымизубами, и хищник за ногу стянул человека в океан.

С броненосца ударила пушка. Ядро взметнуло столб брызгвместе с рыбьими ошметками, но в бегство акулье полчище это не обратило. Да ичто, скажите, отгонит эту адскую орду?!

Шлюпка стукнула о стену. Сварог протянул руку, выдернул изнее Рошаля. Олес вытаскивал с кормы лодки смертельно бледного Кулка.

И нигде Сварог не видел Клади. Может быть, она на дальнейстене – там много людей и много женщин.

Еще один выстрел неизвестного артиллериста обрушил ядро наакульи туши. И кто знает, может быть, отчаянная маленькая война единственнойпушки приведет к победе… Вдруг не мозгами, которых у них нет, а зачаткамиинстинкта самосохранения проклятые рыбы надумают убраться из-под обстрелавосвояси. Черт возьми, и ведь, по сути дела, нечем помочь, разве что шауром. Нодаже чтобы одну акулу до смерти нашпиговать серебром, потребуется час-другой.Эх, сейчас бы сюда запас глубинных бомб… А это как понимать?!

«Серебряный удар» явственно покачнулся. И… И словно быприподнялся над водой. Сварог глазам своим не поверил. И только сейчас обратилвнимание на то, что акул, от чьих туш море вблизи зиккурата прямо-таки шевелилось,около броненосца собралось заметно больше. Быть того не может…

А больше-то и некому. Некому было не просто приподнятьброненосец, но и потащить вперед, в море, на глубину. Кроме них. Они, акулы,сбившись в огромную организованную стаю, силой своих огромных тел и движимыенесомненно разумом, разве что не своим, а чьим-то, способным повелевать иххищными телами, толкали «Серебряный удар» прочь от зиккурата.

Пушка на борту корабля замолчала. Сварог же, понимая, чтосейчас произойдет, судорожно искал выход. Он попробовал лишить броненосец веса.Ничего не вышло – как он и предполагал. Набравшаяся в трюм вода якорем держалакорабль. Пес с ним, с самим броненосцем, надо вытаскивать оттуда людей. Сварогрванулся к шлюпке, когда его пригвоздил к камням крик Олеса: