– Тетенька, покажи собачку, ну тетенька…

Сварог знаком показал Клади, что хочет с ней поговорить, игубами проартикулировал «кают-компания».

– Уговорила, – Сварог не успел докурить сигарету,когда в кают-компанию быстрым шагом вошла баронетта. – Не хотела жить.Хотела привязать к шее ядро и прыгнуть. Пришлось припугнуть гневом Пресветлого. –Клади прошла к дивану и присела на край, где уцелела обивка. –Подействовало, когда услышала от меня, что гнев Тароса может перейти на еедочь. Чушь полная, но сработало. Погода еще тоже издевается, – внезапнопеременила тему баронетта.

И трудно было с ней не согласиться, – да, погода именночто издевалась над «Серебряным ударом». То проклюнется солнце, то закапает«грибной» дождь, то хлестанет ливневыми струями, то вновь просвет в облаках ивновь броню нагревают теплые лучи.

Сварог поймал взгляд Клади, брошенный в тот угол, где стоялозеркало. Сейчас оно не стояло, а лежало осколками на полу. Губы баронеттысложились в мимолетную улыбку. Ту улыбку нетрудно было расшифровать: так бы невыдержала и посмотрелась, вот и хорошо, что соблазн разбит, собственноеотражение уж никак бы не улучшило настроения, испортило бы вдрызг, это точно.

Да, все они выглядели сейчас не ах, неважнецки смотрелись.Утомление и угроза гибели не придают лицам здоровый цвет, копоть, пороховыедымы и ссадины краше человека отчего-то не делают…

Наверное, Сварог должен был ее по-мужски поддержать. Сказатьчто-то ободряющее, обнять. Наверное…

Вместо этого Сварог, встав напротив нее, сказал:

– Я понимаю, что ты не имела к военно-морскомуведомству никакого отношения. Но тем не менее… Знаешь, мне известен один указопределенного ведомства некоего королевства, подробно объясняющий, каквыбираться из любой точки планеты. Вспомни, может быть, существовала похожаяинструкция. На случай, если агента Отдела последнего рубежа безопасностиГидернии вдруг занесет в неподконтрольные дали. Нет ли экстренного способасвязи, чтобы вызывать подмогу? Нет ли, ну скажем, в каждом квадрате сто на стокабелотов, нет, не очередной угольной базы, а, например, оборудованногоплавучего домика спасения. Вроде охотничьей заимки в дремучем лесу, где всегдаотыщутся соль, крупа, спички…

Клади отрицательно помотала головой.

– Думаю, настолько гидернийская предусмотрительность непростиралась. А чтоб тут что-то оборудовать… – Усмехнувшись, баронеттадобавила: – Гидернийский ресурс исчерпан.

Сварог истолковал ее последние слова как сожаление.

– Я понимаю, ты думала, все пойдет не так. Круиз доГраматара со всеми удобствами. Места в каюте люкс, вечерние коктейли…

– Дурак вы, ваше сиятельство, право слово, – невеселоулыбнулась Клади. – Что ж я, по-вашему, такая дурочка, не знала, на чтоиду… Но – вы правы, граф. Жалко, что все так кончается. Жалко…

Баронетта поднялась, подошла к разбитому зеркалу,наклонилась, подняла осколок покрупнее:

– Тарос великий, какая я страшная… – И неожиданно,без перехода, продолжая разглядывать себя в покрытое трещинами и сколамистекло, произнесла: – Хотя, ты знаешь, может быть, и хорошо все же, что конецименно таков. Я спокойно говорю тебе об этом, потому что знаю, что и ты меня нелюбишь. Как было написано в одном романе из библиотеки мэтра Ленара: «Судьбасвела их, они понравились друг другу, им было вместе хорошо, но яркая звезда ихлюбви так и не взошла». Между прочим, существует такое поверье: каждая новаялюбовь зажигает на небе новую звезду, а падающие звезды – это умирающаялюбовь. – Клади бросила осколок на пол, перешла к тумбе, на которойкогда-то стоял безвкусный гипсовый бюстик какого-то гидернийского деятеля,принялась водить пальцем по деревянной панели, оставаясь к Сварогуспиной. – С тобой мне было замечательно. Наверное, ни с кем никогда небыло так хорошо. Но та любовь, о которой складывают песни и пишут книги, радикоторой человек готов… Это что-то другое…

Сварог молчал, несколько сбитый с толку. На лакированной поверхностидерева под пальцами Клади появилась матовая звезда, на глазах исчезающая.Внезапно баронетта повернулась к Сварогу, впилась в него взглядом и со страннойулыбкой спросила:

– А кто такая Мара? Ты называл ее имя во сне. И не одинраз называл…

Она снова отвернулась, к облегчению Сварога, и, к егооблегчению, не стала настаивать на ответе, ушла от непростой темы:

– Женщины чувствуют, любят их или нет. Конечно, всегдаприятно слышать, когда мужчина признается в любви, но и без этих признанийженщина знает, любима она или всего лишь нравится. Может быть, ты любишь этусвою Мару, может, твое сердце еще только ждет своей любви. Но твое сердце незанято мной.

Разговор застал Сварога врасплох, безоружным инеподготовленным. И он совершенно не представлял, что ему говорить в ответ.Лучше бы вовсе ничего не говорить. Потом, после…

– Ты знаешь, – баронетта, так и не поворачиваясь,подошла к картине, изображающей броненосец «Адмирал Фраст» на бурных волнах ипрорезанной крест-накрест чьим-то ножом, бесспорно тоурантским, вроде бы какразглядывала сейчас это живописное полотно, – не страшно уходить, когда неприходится с кем-то навсегда расставаться, когда не держит тебя желаннымикандалами привязанность к кому-то…

Почему она сейчас решила завести этот разговор, Сварог непонимал, хоть убейте. И что прикажете делать? Лепетать что-нибудьуспокаивающее? Вроде того – «да, ты права». А она, наверное, права… Или… Иличто? Кто бы посоветовал. Да, граф, это тебе не мечом махать… Сварог закурилновую сигарету. Назовите это трусостью, но ох как хотелось ему уйти сейчас отэтого объяснения. Благо есть куда уходить капитану раненого корабля, пропастьдел и забот, его присутствие требуется на любом участке…

– Я благодарна судьбе, что однажды в лесу, неподалекуот замка, встретила загадочного и храброго графа, однако… Вот что я должнасказать тебе…

Фу-у! Как спасательный круг, распахнулась дверь и вадмиральский салон пулей влетел чумазый парнишка-вестовой:

– Мастер капитан, вас зовет мастер Пэвер! Одна из помпстала хуже качать, может остановиться!

«Вот и хорошо, – выдохнул про себя мастер капитанвторого ранга. – Вот и хорошо. С помпой-то уж я как-нибудь управлюсь…»

На пороге он замешкался, посмотрел на Клади – она так и необернулась.

Они доплыли. Доползли, доколдыбали. Дотащились-таки, кренясьна левый борт, зачерпывая воду и не всю успевая выплевать помпами и ведрами,содрогаясь от каждого касания каждой волны. И вот она перед ними – точка,отмеченная на карте коричневым ромбом с недорисованным углом. Вряд ли кому-то вголову могло прийти, что они обнаружат здесь такое. Даже в самую больную головуне закралось бы…

Над водой каймов на пять возвышалась каменная стена,образующая квадрат со стороной, примерно равной ширине футбольного поля. В трехуглах квадрата сохранились небольшие башенки, четвертая башенка и часть стенывместе с ней были разрушены. Стены обрамляли площадку, залитую водой. На глазводы было по колено или чуть выше.