– Мы здесь, – сказал Кулк. Его правый глаззаплывал багровым, багрянец окаймляла чернота. Тоурантец то и дело шумновсасывал кровь, набегающую из дупла выбитого зуба.

Прежде чем засесть за карты, юный штурман с лихим прошлым,расстегнув куртку, тщательно вытер руки об исподнюю рубаху. Перепачканноекопотью лицо его не волновало, лицом бумаг не касаться.

– Мы здесь, – повторил Кулк и кончиком карандашапоказал на ничем не отмеченную точку на пластиковом поле карты Ваграна.

Они отклонились от идеального маршрута кабелота на три исейчас пребывали вне переплетений разноцветных линий, вне синих эллипсов икрасных кружков, вне заштрихованных квадратов и прочих обозначений, нанесенныхна карту. Они находились на свободной воде. И эту воду зачерпывалипродырявленными бортами. По этой воде еле чапали на последней уцелевшей паровоймашине, которая лишь усердием измотанных кочегаров держала предельное давлениев котлах и хоть как-то толкала вперед броненосную махину. Но куда толкала,зачем? Надежда вдруг разглядеть на горизонте кромку спасительной земли или нахудой конец флот какого-нибудь Шадтага и подсесть на его суда пассажирами вобмен на легендарную карту была хиловата. Хиловата – это если выражаться крайнесдержанно. Тем более хиловата, если двигаться наугад. Тем более на картеВаграна ничего обнадеживающего поблизости не отмечено, например островка снамалеванной посередке пальмой. Чертова шхуна «Путь», сделав свое дело,растворилась на горизонте – даже не попрощались, сволочи… хотя и благородные,надо признать, сволочи, выполнили обещание… Пэйла, кажется, говорила, что ониеще встретятся? Ну, если так, то Сварог выскажет ей в лицо много всего интересного.А сейчас не до того. Помогли – и спасибо.

– Какие будут мнения? – Сварог поинтересовалсямнением у трех человек, не считая рулевого Дикса, хмуро обступивших столик скартами.

– У нас остались шлюпки, – готовое мнение сразунашлось только у Кулка. – Весь экипаж на них не поместится, будем тянутьжребий. Однажды Однорукий Ло напоролся на шершавую банку, так называют отмели,на которые базальтовые скаты стаскивают рыбьи кости, крабьи и черепашьипанцири, человеческие скелеты и белые камни, принимаемые скатами за кости.Бригантина Однорукого Ло пропорола днище. Ло пересадил своих псов в шлюпки. Ониболтались по волнам около недели, когда вдруг попали в течение, и оно вынеслоих к Атару.

– Они влипли пусть и далеко от земли, но все же вдосягаемости земли, – сказал дож Тольго, сжимая зубами потухшуютрубку. – Здесь же на тысячи кабелотов вокруг одна вода. Если не считатьостровов, которые где-то блуждают. Но не гоняться же, в самом деле, запризраками. В равной степени тогда можно уповать на появление ПеннойМамы. – Дож-боцман упрятал трубку в карман. – Я пошел к своим парням.Чувствую, уже может расползаться отчаянье. Дескать, на кой нужно качать воду,расходуя последние силы, когда конец неотвратим. Пойду напоминать про честьсемей, про мужское самолюбие и хваленую стойкость клаустонцев. Да и по паретумаков там кто-то уже наверняка успел соскучиться.

Было видно, что тем самым Тольго намерен приободрить и самсебя.

– А если воспользоваться вашим умением, мастер Сварог,и поднять «Удар» в воздух? – предложил Рошаль, проводив взглядом уходящегоТольго.

Сварог покачал головой.

– Толку-то. Во-первых, сам себя я веса лишить не могу.Если останусь на борту… Достаточно любого веса, чтобы корабль никуда не смогподняться. Катеров у нас нет… Да если бы и были! Ну ладно, по старой памяти ябы перебрался на баркас, прицепил бы к ней «Удар», быстро растратил бы уголь иоткуда бы добыл на катере новый? И сколько бы я вас таскал так? Месяц? Стоитприводнить вас хоть на секунду – и играй труба отходную, сразу бы и пошлитопором на дно. Да и как бы вы жили в невесомости? А весельной лодкойвоспаривший броненосец даже сдвинуть не удастся. Короче говоря, вариант хуже,чем пересаживание на шлюпки.

– Значит, кроме шлюпок, ничего не остается, –Рошаль никого не спрашивал, масграм подвел для себя жирную черную черту.

В рубке повисло молчание. Ветер стегал мелким дождемпереднее стекло.

– На нижней палубе хранится десятка два пустыхбаллонов, между которыми натягивается ненамокаемая ткань, – оживилсяКулк. – Еще вот… Из корабельного дерева, например из палубного настила,можно смастерить несколько плотов. Мы можем немало всего прихватить с собой,маскап.

– Да, – без воодушевления согласился с ним Сварог.Если развивать мысль в этом направлении, то можно учинить мозговой штурм инапридумывать хитростей, что облегчит жизнь шлюпочной флотилии. Да как-то нехотелось пока развивать. Сварог снова вгляделся в карту Ваграна. Черт тебяраздери, никакого проку нет от поделки проклятых рисовальщиков, а шороху-товокруг этой бумажки стояло и стоит…

– Как думаете, что это за фигулины, – Сварог взялкарандаш, отложенный юным штурманом, и тупым концом ткнул в коричневого цветаромб, ненамного превосходящий диаметр карандаша. – Их всего… – он ещераз пробежал глазами по бумаге Ваграна, – четыре на всю карту.

Интересно, что у каждого ромба один угол был как бынедорисован.

– Да кто их поймет! – воскликнул Кулк. –Видите, возле одного накарябана закорюка.

Штурман щелкнул ногтем по иероглифу, одному из тех, чтоСварог когда-то сравнивал с пауками.

– Если б кто по-ихнему читать был бы обучен, маскап,глядишь, и раскусили бы орех, а так…

Кулк обреченно взмахнул рукой.

Загрохотали ступени трапа, ведущего в рубку, дверь распахнулпарнишка по имени Вайгал, сын предыдущего дожа, мокрый с ног до головы.

– Мастер Олес передает, что вода поднялась еще на двакайма.

Глазами мальчишка поедал капитана, и в глазах набухаламольба. Не надо быть мастером психологом, чтобы догадаться, чего сынпредыдущего дожа Вайгал ждет от маскапа. А ждет он, что маскап… мудрый,всевидящий и умеющий найти выход из любого лабиринта маскап похлопает по плечуи скажет чуть усталым, но уверенным голосом: «Еще чуть-чуть продержитесь,сынки, и все закончится. Тогда сыграем большой отдых, наедимся, отоспимся,каждый получит по двойной порции мармеладного крема. Еще чуть-чуть, сынки».

Сварог не стал разочаровывать парня. Пусть воспрянет, рванетк своим и встряхнет, укрепит их. Черт, но трудно ж, однако, ободрять других,когда сам не веришь в то, что говоришь. Некоторым людям нелегко притворятьсядаже во имя благого дела. Но приходится…

Когда Сварог заканчивал свое напутствие молодежи, трап вновьожил. По тяжелой поступи и неразборчивому ворчанию под нос в идущем легкоугадывался Пэвер. Суб-генерал вошел, огляделся, задержал взгляд на картеВаграна, тяжело опустился в кресло, но начал говорить не раньше, чем Вайгал сожившими глазами и распрямившимися плечами выбежал из рубки.