– Обязательно нужно? – хмуро спросил Сварог:читать найденные в бутылке рукописи ему не хотелось совершенно.

– А как же, сорок копий мне в глаз! Вы понимаете, этоже оттуда, с Граматара, когда он еще не затонул! И потом, по преданию, найтитакую бутылку – это очень добрый знак. Очень. А уж тому, кто ее нашел… – Игенерал мечтательно закатил глаза.

– Ну пошли, что ли…

Сварог нехотя проследовал за Пэвером в кают-компанию, гдеего уже ждал весь бравый экипаж «Парящего рихара». В центре стола мрачновозвышалась мутная, грязная глиняная бутыль незнакомой формы, с высокимгорлышком, вся в каких-то обрывках подсохших водорослей, открытая, а рядомлежали несколько свернутых в трубочку желтых листиков.

– Показывайте давайте, что там у вас…

Пэвер дрожащими пальцами развернул ломкие страницы…[18]

Дочитать до самого конца им не дали: в кают-компаниюосторожно постучался мальчишка-вестовой с сообщением: слева по борту замеченыпаруса.

Судно было одиночным – по крайней мере, никаких следовнахождения в пределах видимости прочих плавсредств Сварог с мостика необнаружил и вновь пристально вгляделся в очертания парусника. А очертания-то,что ни говори, до боли знакомые… Мама дорогая, так это же…

Он резко развернул подзорную трубу на сто восемьдесятградусов, подышал на линзу, протер рукавом, вновь поднес окуляр к глазу… Иприсвистнул от удивления. Ну так и есть – старые знакомые! Надо же, добралисьдосюда, и как только нас догнали, чудеса…

Параллельным потрепанному «Серебряному удару» курсомдвигалась шхуна «Путь», которую Сварог освободил из гидернийского плена наугольной базе. Адвентистам, похоже, повезло – паруса все целы, идет ровно,весело, без крена, с такой же скоростью, благо ветер попутный… Ну, сектанты, нуДети Зари…

– Они нас видят? – спросил он у вахтенногобакового наблюдающего.

– Должны, если оптика хорошая, – ответил пожилойклаустонец в мятой фуражке.

– А поднимите-ка на веревках вымпелы: «Привет». Естьтакой?

Наблюдающий, не моргнув глазом, перегнулся через ограждениемостика и крикнул кому-то внизу:

– Приказ маскапа! Поднять на фалах сигнальные знаки«Приветствие»!

Сварог и бровью не повел. По тонкому канатику пополз вверх,к верхушке мачты, трепыхающийся на ветру флажок. Он вновь поднял подзорнуютрубу. Через несколько минут уже целая гирлянда флажков заполоскалась междумачт рассекающей океанские волны шхуны.

– Что пишут?

– «Рады… встретить вас… О благодарности помним… Ждите…»

Сварог нахмурился. Чего ждать-то, интересно?

– Спросите, не нуждаются ли они в помощи.

Шхуна ответила, что ни в чем не нуждается и вскоре продолжитпуть, как только выполнит обещанное… Путь, вишь ты, жрецы хреновы. Ну, не хотятпомощи, не надо.

Сварог спустился с мостика на палубу, повернул было ккают-компании – дочитать познавательную рукопись, но со стороны, на этот разуже ютового наблюдающего, донесся крик:

– Вижу дымы на горизонте!

– Да что ж это такое, не океан, а проходнойдвор… – пробормотал он себе под нос и решительно двинулся к корме. В грудитихонько запиликало чувство опасности. Спасибо, давно не слышали… И тут же кнему присоединилась пинг-понговская пульсация над левым виском. В унисон онизатарабанили в сердце Сварога, как молотками.

Сварог приостановился, закрыл глаза, оперся рукой о холодныйметалл надстройки. Черт, да что за ерунда с ним творится?!

– Что-нибудь случилось, граф?! – Клади с Рошалемвышли из кают-компании.

– У нас каждый день что-то случается, незаметила? – невесело усмехнулся Сварог и выпрямился. – Помнишь шхуну,которую мы встретили на угольной базе? Так вот она нас догнала.

– «Путь»? – сдвинул брови Рошаль. – Как онинас догнали? Как нашли в океане? Не нравится мне это, граф…

– Во-во, совершенно ценное замечание. И еще какие-тодымы на горизонте. Пойдем глянем.

…Рошаль был прав, такое никому не могло понравиться.Впрочем, это касалось отнюдь не шхуны, набитой сектантами.

– Догнали-таки, надо же… – с ноткой удивления вголосе пробормотал Сварог. Он стоял у кормового флагштока и в трубурассматривал горизонт.

– Гидернийцы? – негромко спросил Рошаль.

– Так кто ж еще-то…

То, что это противник, сомневаться, увы, не приходилось. Двакорабля были пока далеко, на самой границе видимости, и даже в трубу выгляделилишь несерьезными, едва различимыми точками на фоне серого неба. Но от нихтянулись, стелились по линии горизонта размытые черные полоски. Дымы из труб. Апоскольку корабли на паровом движителе имеет только гидернийский флот, то –делайте выводы, господа, делайте выводы…

– Может, еще не догонят, – неуверенно сказалаКлади. Волосы, чтобы не трепал ветер, она собрала в «конский хвост» назатылке. – Может, их потрепало круче, чем нас. Да и Бумаги Ваграна у нихне было…

– Много она нам помогла, эта бумажка… сами ведьсправились.

– Надейся на лучшее и готовься к худшему, – сказалРошаль.

– Эт-точно, – Сварог опустил подзорную трубу,глубоко вдохнул соленый воздух. – Ну что, орлы, поздравляю: все, чтораньше было – это учебка. Начинаются боевые будни… И скажите спасибо, чтоих только два…

– Спасибо, – совершенно серьезно сказала Клади.

– А почему, собственно, только два? – снедовольством поинтересовался мастер Рошаль, всматриваясь в горизонт. –Где остальные? Где сам конвой?

Сварог пожал плечами.

– Может, эти просто сбились с курса. Может, конвойуничтожен, и это все, что осталось от флота Великой Гидернии. Может, их специальнооткомандировали на охоту за нами. Да кто их разберет… Меня другое сейчасинтересует: на каком топливе, позвольте узнать, забрались так далеко? Быларезервная база дозаправки, что ли?

– Скинулись… – буркнула Клади.

Сварог повернулся к ней:

– Не понял?

– Жертвуешь половиной броненосцев. Уголь на базе,предназначенный для них, переваливаешь в трюмы остальных. Остальные оказываютсязабиты топливом под завязку, а те, пустые, ты бросаешь… Или, вероятнее,затапливаешь.

– А что, – поразмыслив, кивнул Сварог, –вполне может быть. О таком варианте я как-то не подумал… Ну так вашипредложения, господа офицеры? Они ж не отстанут…

– Уходить на всех парах, какие остались, – незадумываясь, ответила Клади. – Если дичь убегает, значит, она трусливая,значит, слабее тебя…

– Да вы, баронетта, знаток военно-морских душ, –невесело усмехнулся бывший старший охранитель короны.