– Понятно, – прервал он и опустил направленный мне в грудь наконечник посоха. – Принцесса, он в самом деле варвар с Севера. Это видно сразу даже по доспехам…

– Вот как, – ответил я с огорчением, – а я думал, по моей исполненной благородства внешности, одухотворенности и бьющей через край харизматичности.

– Принцесса сказала, – продолжил он неумолимо, – что тебе доверяет…

Я оживился:

– Наконец поверила, что я властелин Багровой Звезды?

Он покачал головой.

– Нет, просто решила, что не причинишь ей зла. Но это она поверила…

– Понял, – ответил я. – Взаимное недоверие – залог успешного сосуществования. А если еще и гарантированное взаимное уничтожение друг друга раз двести, то еще лучше. Но у нас могут быть даже в таком положении общие интересы…

– Какие? – спросил он без интереса.

– Не знаю, – ответил я честно. – Вы же маг, а я воин, значит – враги. Но вы помогаете этой чудесной девушке, значит – человек хороший. Я тоже готов ей помочь…

Он поинтересовался с иронией:

– Помочь? Как?

Я пожал плечами.

– Да как угодно. К примеру, разнести империю… как ее… Клонзейд. Только из-за названия стоит смести с лица земли, слишком дурацкое. Давайте переименуем? Для меня это запросто. А можно за то, что ее император обидел эту милую малышку. Выбирайте, что вам больше нравится.

Принцесса насмешливо сказала:

– Легко говорить такое, когда мир вот-вот…

– Давайте, – сказал я, – обсудим, как в цивилизованном мире, а не на поле брани? Например, за чашей вина? Хорошо?

И, не дожидаясь ответа, мало ли что ответят, я сосредоточился и создал три фужера из тончайшего стекла, которого и не видно бы, если бы не кроваво-красное вино, чей тонкий и в то же время сильный аромат сразу потек по комнате.

Маг сказал с иронией:

– О, перед нами маг? Что ж, прошу за стол…

Я выждал, пока сядет принцесса, они оба отметили этот странный жест вежливости, а я, собравшись с силами, быстро уставил стол пирожными всех видов, мороженым в вазочках, наконец восточными сладостями и сахарным печеньем.

Бобик устроился под столом, на меня поглядывал с ожиданием. Я сосредоточился, давно такое не проделывал, с усилием создал гуся, хотя по легкости, с какой он появился на столе, он просто исчез с чьего-то стола, а я зашвырнул его под стол.

Там тут же послышался мощный хруст перемалываемых костей. На лице мага наконец проступило изумление, он поднял на меня взгляд очень внимательных глаз.

– Такова магия Севера?

– Я не маг, – сообщил я. – Такое у нас каждый ребенок может. Все, кроме вина, детям не положено, а взрослых не жалко. А вот маги… о, маги могут все! Но им нельзя.

Он медленно и осторожно взял в руки фужер, рассматривал задумчиво, а у принцессы в глазах вспыхнул восторг, сперва опустила голову к столешнице и всматривалась в чудесный сосуд с детским изумлением, затем очень осторожно взяла обеими руками, на лице страх, что вот-вот растает в воздухе и вино хлынет на стол.

Старик сделал глоток, прислушался, затем без колебаний отпил почти до половины, медленно перевел дыхание.

– Да, что-то новое и… необыкновенное. Кто-то у вас очень хорошо умеет делать вино. Да и сосуд… весьма странный.

– У нас много чего умеют, – сказал я.

– Бьются часто? – спросил он.

– А вы попробуйте уронить, – предложил я. – Стекло такой же хрупкости, как и мои доспехи.

Он сказал задумчиво:

– Похоже, мы недооценивали Север.

– Ничего, – сказал я утешающе, – Север сам пришел к вам. Еще оцените.

Он сказал сдержанно:

– Если ты и вор, как утверждает принцесса, ты очень умный и… умелый вор. Но что тебя привело сюда?.. Сейчас весь мир ждет катастрофы. И никто ничего не планирует на завтрашний день…

– Я тоже, – признался я. – Хоть катастрофы не жду, но ничего не планирую. Растерялся просто. Как буриданов кот Шредингера в чеширском лесу. Меня заинтересовали слова принцессы о ваших Великих Магах, которым удалось вместо войны друг с другом скооперироваться. Если так, что им помешало установить власть над миром?

Он сделал еще глоток, медленно прислушиваясь к ощущениям, явно за свою долгую жизнь перепробовал вина в разных королевствах и уже давно не находил ничего нового, лишний довод за то, что я как-то прибыл с Севера.

– Просто не успели, – ответил он неспешно. – Если бы не Багровая Звезда… Но как бы сильно мир ни оказался разрушенным после ее ухода, они выйдут на поверхность, и тогда…

Принцесса печально вздохнула, я с изумлением понял по ее выразительному личику, что переживает не за себя, а за человечество, что целиком попадет под власть магов.

– Спасибо, – сказал я с чувством, – спасибо за ценнейшую информацию. Принцесса, эти пирожные словно созданы для вашей пащечки… И мороженое. А-а, вы еще не знаете, что это за такие шарики? Отведайте.

Старик пожал плечами.

– Это не тайна, многие маги, кто подозревал, а кто и знал. Я как королевский маг допущен к секретам такого уровня.

Принцесса спросила с подозрением:

– А вы чему обрадовались, сэр вор?

– Предлогу, – ответил я честно. – Маги враги, да, но как бы идеологические враги. Лично мне ничего не сделали! Не могу вот так напасть ни с того ни с сего, как все радостно завопят и будут тыкать пальцами, хотя разные взгляды на дальнейшую судьбу человечества разве не повод для истребительной войны?.. А так я как бы не нападаю вовсе, а защищаю незащищенный мир!

Чародей хмыкнул, посмотрел с интересом.

– А если я соврал? Или что-то напутал?

Я сказал горячо:

– Нет-нет, карте место!.. Вы ничего не напутали. В данный исторический момент вы смело и отважно, рискуя жизнью и кошельком, открыли мне зловещую правду на преступный сговор с целью… обогащения и всего остального. А я был вынужден, наступив на горло своей песне, а по чужим еще и потоптавшись, принять санитарные меры. Так сказать, введу некоторые ограниченные санкции, принуждая к демократическому миру. Прекрасно, прекрасно… Какой же это камень с плеч!..

Я в самом деле вздохнул с облегчением, они смотрели больше с интересом, чем удивлением.

Старик хмыкнул.

– Красивая история. Впрочем, всяк уходит из бытия по-своему.

Я поинтересовался:

– У вас карты есть?.. Или хотя бы та, где обозначена эта башенка четырех как бы магов?

Чародей сказал с достоинством:

– Могу указать на карте, но ваш тон неуместен. Властелины мира могут не нравиться, но говорить о них нужно с уважением.