Люди толпились на улицах, провожали завистливыми взглядамиэлкар. Панарин все пытался настроить себя на некий возвышенно-взволнованныйлад – и ничего не получалось, деловая обыденность происходящего мешала.Мечты о встрече с инопланетянами сбылись. И нужно было искать новую, не менееграндиозную мечту – удастся ли найти?

Они вылетели в большом мобиле. «Китенок» к этому времениприземлился в десяти километрах западнее поселка. Оставались минуты, грохоталав ушах тишина, история вот-вот должна была расколоться надвое – на то, как былоДо, и на то, что будет После. Панарин подумал, что и Колумб испытывал что-тосхожее – не оказалось хрустальных дворцов, золотых колонн и зеленых единорогов,неизвестные деревья и яркие птицы не столь уж и ошеломляют, матросы,переругиваясь, вкапывают скучный крест, титул вице-короля Индии в кармане, акузнечики стрекочут точь-в-точь как в Кастилии… И чем заниматься дальше?

– Скорость! – сказал Кедрин. – Скорость!

Панарин прибавил скорость, потом перевел мобиль в пике,прицеливаясь так, чтобы сесть метрах в пятидесяти от черного пятна на зеленойравнине. Пятно росло, Кедрин нетерпеливо поднял к глазам бинокль, и вдругправый локоть Панарина сжали стальные тиски. Он охнул от неожиданной боли,передал управление автопилоту и покосился вправо. Кедрин, вряд ли сознавая, чтоделает, сжимал его локоть что было сил, бинокль лежал у него на коленях, алицо, белое, как облако, то ли одряхлело сразу, то ли стало совсем молодым.

– Адмирал! – крикнул Панарин ему в лицо, пытаясьвырвать руку. К ним встревоженно наклонились остальные четверо. Бинокль полетелна пол, и зазвенели разбитые линзы.

– Но ведь не может быть… – шептал Кедрин, опустивруку Панарина. – Не может…

Мобиль коснулся земли, и Панарин, сдвинув верх, впервыепосмотрел на «китенка».

На равнине боком к ним, в черном круге выжженной земли,стоял остроносый треугольный аппарат с высоким килем, и рядом с ним – двое втяжелых оранжевых скафандрах с прозрачными шлемами. У них были обыкновенные,человеческие, совсем молодые лица, а над их головами, на киле разведчика сиялаалым и золотым старинная эмблема Звездного флота – та, первая, впоследствии, споявлением ДП-кораблей и образованием Дальней разведки замененная другой,нынешней. Разведчик этого типа был знаком Панарину – в Музее астронавтики былипредставлены и такие разведчики, и такие скафандры…

– Толя! – ударил по нервам крик Кедрина. –Толя! Толька!

Он выскочил из мобиля и бежал к тем двум, смотревшим на негоудивленно, захлебывался криком, спотыкался, махал руками, а те, переглянувшись,медленно-медленно двинулись ему навстречу, и Кедрин, подбежав, обнял одного изних, прижал к себе, и его плечи затряслись. Панарин пошел следом, чувствуя себяневесомым, как во сне. Казалось, он ступает по верхушкам травинок. Второйчеловек в оранжевом скафандре недоумевающе переводил взгляд с Панарина наКедрина, продолжавшего обнимать и трясти его напарника. Слева, где сердце, наего скафандре блестела та же старинная эмблема, а ниже на золотой полоскечернели четкие буквы: КЕНТАВР.

«Это же Маргейт, – узнал его Панарин. – РичардМаргейт. А второй, без всякого сомнения – Анатолий Слипченко, члены экипажа„Кентавра“, единственного досветового корабля из одиннадцати, погибшего десяткилет назад».

Он не погиб. И добрался все-таки до Эвридики, необъяснимымобразом исказив все расчетные сроки, выпав из своего времени. Это былозагадочно – но загадками Панарин был сыт по горло. Это было грандиозно –вернулись люди, которым пятьдесят лет назад поставили памятник, – нонадежда на контакт с пришельцами рухнула вновь. Таинственный гость оказалсявсего лишь кусочком прошлого, романтического, дерзновенного, героического, но –земного. Панарин почувствовал себя жестоко обманутым. Словно он добралсянаконец до Туманности Андромеды, но, высадившись на одной из планет, увиделмирно разгуливающих по лугу коров. Все рухнуло, хотелось по-детски зареветь отобиды, но плакать он не умел.

И все же эти парни ни в чем не виноваты. Им сейчас не лучше,они оказались в положении Роберта Скотта, после решающего рывка обнаружившегона полюсе водруженный опередившим соперником флаг… Панарин протянул руку исказал:

– Ну, здравствуй, Дик…

* * *

– Это очень обидно, если подумать, – сказалаМарина. – Для них обидно. Запоздавшие капитаны каравеллы. Долго плыли кАмерике, а тем временем в порту, из которого они отплыли, изобрели самолеты иодним прыжком перемахнули на ту сторону океана…

– Вряд ли им так уж обидно, – сказалПанарин. – Они ведь заранее настроились на уход из своего времени и знали– может произойти что угодно.

– Возможно, – горел только ночник, онаотодвинулась в темноту, и Панарин не видел ее лица. – Все равно мне за нихобидно. И за вас немножко – на вас навалилась новая загадка…

Она была права – пилоты по недостатку специальногообразования не могли оценить всей сложности неизвестного механизма феномена, нофизики после долгой беседы с экипажем «Кентавра» бродили с отсутствующимилицами, натыкаясь на мебель. С «Кентавром» все обстояло как нельзя загадочнее –с ним внезапно начали твориться какие-то странности. Будто шквал налетел,нарушив нормальный режим полета, нарушив нормальную работу всех приборов,закрутил в непонятном вихре и в одно мгновение швырнул «Кентавр» на несколькопарсеков вперед, в окрестности самой отдаленной планеты Эвридики. Внятнее членыэкипажа, равно как и их приборы, объяснить не могли – приборы не былиподготовлены к таким сюрпризам и рассчитаны лишь на полеты в обычномпространстве. Разумеется, всем было ясно, что происшедшее связано все с теми женепознанными до конца свойствами гиперпространства, но, во-первых, непонятнобыло, как мог воздействовать на гиперпространство лишенный такой возможности«Кентавр», а во-вторых, нельзя было выдвинуть хотя бы зыбкую гипотезу, и физикисатанели от бессильной злобы…

– Сказать тебе, чего ты боишься? – спросилаМарина. – Боишься, что Каратыгин и я используем феномен в своих целях.

– И ведь используете…

– А как же иначе? Ты не можешь не согласиться, чтовозникла новая неизученная опасность.

– Согласен, – сказал Панарин. – На полеты этоне повлияет, их не отменят – ни регулярные рейсы, ни эксперименты полигонов.Поздно уже останавливаться. Создадут еще одну лабораторию, которая и займетсяфеноменом. Но вы-то, вы получите новый мощный аргумент – иногда таинственнаянеполадка, поданная с соответствующими комментариями, действует на умы сильнеелюбого запрета…

– Пожалуй.

– Но остается замок, – сказал Панарин. –Хорошо, пусть он скоро наскучит. Но он окончательно добил старые бредни обуникальности разумной жизни. Вопрос можно сформулировать и так: если сегодня мыобнаружили отстающих от нас по развитию гуманоидов, то завтра можем обнаружитьи равных по развитию, верно?

– О, господи, – сказала Марина. – Ну хорошо,пусть будет так, как ты говоришь. Но вот «Кентавр»… Слушай, хватит на сегодня?Ничего наши пикировки не изменят. Давай о чем-нибудь другом.